Я ощущаю себя чужаком тому времени, в котором мне довелось случиться. Будущее, нарождающееся в смелых грёзах, кажется неизбежным. И тем не менее, современность – по-прежнему средневековье. Воплощение долгожданной утопии затягивают непрекращающиеся дискуссии вокруг очевидного. Человек сопротивляющийся вынужден из раза в раз защищать элементарное право на индивидуальный выбор: аборт, эвтаназию, однополый брак, легализацию проституции и наркотических веществ. Все эти темы, казалось бы, давно уже отработаны и не могут быть предметом острой полемики. По крайней мере, среди людей осмысленных, для которых неприкасаемость личной жизни дело само собой разумеющееся. Дискутировать, тем не менее, приходится, приходится повторяться, вновь наводить резкость. Планета кишит удивительными существами, которые мыслят так, словно на дворе 13-й век и пахнет палёными ведьмами. Со всем этим мезозоем приходится сосуществовать и как-то взаимодействовать.
Меня, признать, утомляет необходимость бороться с мракобесием, мусоля годами его бессистемные заблуждения, которые соревнуются друг с другом степенью собственной абсурдности. Эволюция сознания – это путь, в процессе которого ты преодолеваешь интеллектуальные пороги и, таким образом, движешься вперёд. Если же тебе приходится постоянно возвращаться к преодолённым порогам, ты, считай, топчешься на месте. С другой стороны, можно ли действовать иначе? Можно ли оставить ближнего в осаде бессмысленных? Практика повторения направлена на поддержание важных смыслов в насущном эфире. Что толку просветляться в толпе слепнущих, обрекая себя на мучительное одиночество?
Меня удивляет, что любовный союз двух существ одного пола всё ещё является резонансной темой. Для меня в подобных вопросах нет больше ни интриг, ни загадок, ни, собственно, возможности продвинуться дальше. Но я не могу пройти мимо и продолжаю говорить об этом. Стигматизация гомосексуалов в ряде консервативных обществ требует участия, как минимум, на уровне перманентной трансляции здравого смысла; клерикальное препятствование науке в угоду суевериям, дикарские рассуждения о недопустимости исследования стволовых клеток, визг против средств контроля рождаемости, который, по факту, лишь способствует перенаселению, голоду и социальному неравенству – всё это требует жертвовать частной эволюцией во имя борьбы за лучшие рубежи для всех нас.
Мои страдания возникают не от скуки, которую вызывает чужая глупость, но из невозможности испытать равнодушие и, отстранившись от всех, сосредоточиться лишь на себе. Я не в силах превозмочь естественное стремление к социальности. Мне хочется исчерпать всего себя во имя перемен, проинвестировать себя в нечто, что будет иметь значение и воплотится в новом человеке. Я жажду всеобщего пробуждения от иллюзий, когда цари и государства предстанут нагими, а за нагромождением сакральных символов вокруг них окажется сама пустота.
Я, несомненно, эгоист, и именно поэтому – социален. Освобождение общества является условием моего собственного освобождения.