Последние несколько суток я провёл, заполняя “таймлайн” – новую функцию от Facebook. Располагая свои события и фотографии на хронологическом хребте, ты получаешь возможность слить свою жизнь в унитаз социальной сети. Возможно, это просто фестиваль эксгибиционизма. Или происки Большого Брата, занятого расфасовкой потребительских жизней. Можно разглядеть в этом коллективный документ, который спровоцирует революцию в антропологии. Или воронку, куда унесутся остатки нашей privacy. В любом случае, социальная сеть меняется, и меняет нас в себе. Глядя в её зеркало, я пытаюсь разглядеть время и человека.
ВРЕМЯ ВЫСКОЧЕК
Facebook культивирует личность истероидного типа. Её отношения с окружающими сопровождаются рэкетом внимания. Воспитанные в духе коллективизма жители постсоветских обществ считают, что требовать внимания к себе – неприлично, и называют его вымогателей выскочками. Однако выскочек становится всё больше. Таково следствие индивидуализма, который является важным элементом доминирующей идеологии неолиберального капитализма.
Сегодня, – в эпоху “прозрачности” и заката privacy, – вокруг нас разворачивается атомизированный социум. 20-й век завершился триумфом массовых технологий. 21-й начался с их персонализации. Рынок желает знать каждого из нас поимённо. Социальная сеть – один из инструментов реализации этого желания.
Финансовый кризис продемонстрировал несостоятельность институтов верхней власти, и современнику ничего не остаётся, кроме как обратить внимание на себя, и в себе попытаться найти решения своих насущных проблем.
Акцент на индивиде, – его идентичности и контенте, – не означает позицию сепаратистского превосходства над народными массами – скорее акцент на отличиях каждого и, значит, на разнообразии внутри этих масс.
Пользователем социальных сетей является поколение истероидов, ключевой характеристикой которых является желание “быть на виду”. Да, большинству из нас пока что нечего сказать. Но то, что это большинство соблазняется говорить, – искать своё содержание и выражать его, – это положительная тенденция.
Экспрессия является императивом. Его реализация начинается с путешествия в шуме. Из шума со временем проступают структуры. Чем активнее каждый из нас ищет, находит и выражает свою индивидуальную тональность в общей симфонии, тем насыщенней становится и эта симфония, и музыка каждого из нас.
ВСТРЕЧА С ВАМПИРОМ
Экспрессия освобождает энергию. Однако эйфория, возникающая в связи с “освободительной” экспрессивностью социальных сетей, не должна замутнять панораму реальности. Высвобождая энергию, сеть отнимает её, оставляя нас не только “самовыразившимися”, но и голодными. Это говорит о том, что экономика такого “самовыражения” не является равной для всех вовлечённых в неё сторон.
Провоцируя истероидное поведение, и паразитируя на вытекающем из него вымогательстве внимания, сеть сама является вымогателем. Её пустые поля требуют себя заполнить, и оказываются вампиром. Этот вампир питается нашей активностью, высасывая из неё все соки. Поэтому так важно не пьянеть в сетях; не забывать, что лучше совершить революцию, чем полайкать её.
СИМВОЛИЧЕСКАЯ СМЕРТЬ
Есть гипотеза, что на пороге смерти вся жизнь человека проносится у него перед глазами. Чем, как не таким вот предсмертным конспектом, является таймлайн?
Своим акцентом на времени Facebook напоминает нам, что смерть приближается. И тем самым вынуждает вступать с ней в диалог; осмыслять её неизбежность и свою конечность. Организуя таймлайн, – а с ним и память, – ты превращаешься в режиссера фильма для собственных похорон. Таймлайн – это пробная поездка в катафалке; редукция жизни к пунктиру событий, из которых складывается твоё “был” и “была”. Надгробие ещё никогда не было таким жизнеутверждающим.
Другим потенциально значительным аспектом таймлайна является ностальгия. Тот, кто поддастся её опиатам, и вырежет из прошлого тотем, окажется во власти мёртвых дней. Фиксация опыта важна не для того, чтобы купаться в призраках, а для ретроспекции динамики. Случались ли с тобой метаморфозы? Как именно ты изменялся по пути? В отличие от ностальгии, зовущей человека жить в прошлое, вопросы развития имеют прикладное значение для жизни в настоящем. Навеки прежним остаётся только труп.
В конечном итоге, Facebook – это парад отчаянных гейзеров, выстреливающих своими соками в небытие. Оцифровывая себя, они не спасаются от смерти, но выражают свой источник, и таким образом сохраняют его голос в бездонной вечности сетей. Аналогичным образом янтарь “запоминает” бабочку – в себе.