Он спал на лавке, в вагоне метро. Когда его рука отвисла, перекрыв проход, белый парень, – блондин-царевич из Бруклин Хайтс, – принялся заталкивать её обратно: что примечательно, ногой со сверкающей туфлей. Словно это не человек, а груда досадного мусора. Затолкать, впрочем, не получилось. Даже ногой белуге было противно прикасаться к этому спящему недоразумению. В итоге, фыркнул и ушёл, а бомж продолжил спать. В его ушах баюкая шуршали headphones в форме жабок. Последнее время я много общаюсь с бомжами. Пусть они пахнут сыром – с ними есть о чём поговорить. Никто не обнимает так, как бомж: жадно, долгожданно, и в тот же миг с робкой неловкостью за грязную одежду, за все запахи, жидкости и прочее, что вообще не имеет значения, когда перед тобой - лицо без маски.