Я возвращаюсь с гей-парада окрылённым, как Люцифер, падший в тюльпаны. Старцы в коротких шортах, экстравагантные калеки, многочисленные дети и их женатые матери-лесбиянки – мой день был залит красотой. Как же радостно видеть, что мир не ограничивается варварской мглой, жители которой на полном серьёзе пророчат обществу распад, если оно позволит содомитам быть. Кто эти злобные пасти, и почему разевают себя из промозглых пещер? “Конфликт культур”, – мне говорят. Однако же постойте – где культура? В луже бактерий, которые не способны принять, что у разных людей могут быть разные сексуальные предпочтения? Почему гуманисты то и дело обнаруживают себя объясняющимися со всей этой невежественной консервативной сворой? Почему люди, за чьей культурой стоят развитые высокотехнологичные общества, должны что-либо доказывать тем, у кого кроме церкви и обоссанного подъезда нет ничего, что можно было бы противопоставить машине прогресса? Толерантные священники, голубоглазые собаки и ЛГБТ-караван от Bank of America – если в Нью-Йорке гей-парад был закрытым шоу для туристов с резиновыми шеями, то в Голливуде – ни Сцилл, ни Харибд: нет цепей из жандармов и стен – публика беспрепятственно смешивается, образуя бензиновый отлив на летней пустыне. Стоя посреди бульвара Санта Моника, парень из Уганды звонит по скайпу своим друзьям в Кампалу – не только для того, чтобы похвастаться миром, где он возможен, но и чтобы открыть своего рода портал в этот мир, поделиться.
Мы тратим столько сил на споры об идеологических нюансах, когда всё просто и наглядно: какие бы доводы не озвучивали господа националисты, гомофобы и прочие верующие, общества, где их точка зрения преобладает, обычно, – слякоть и дрянь. Хоть так ты поверни, хоть этак – это миры, где повсеместное нельзя, – нельзя сказать, увидеть, думать и мечтать; а человек – подстилка коллектива. Жить в них скорее приходится, чем хочется. Содом, напротив, – процветает.
При бездне своих недостатков, во тьме общественных проблем, гуманистическая культура уже хотя бы потому заслуживает уважения, что, в отличие от многих других, способна вместить в себя разнообразие людей, их мечты и желания. Гей-парад, собственно, об этом – о возможности сосуществования разного.
Разнообразие, однако, достигается не в результате буквальной всеядности, но в результате селекции культурного материала. Если в случае естественного отбора мы всегда были заложниками примитивной силы, то сегодня, в условиях глобального инфополя, мы можем управлять нашей эволюцией посредством того интерфейса, которым является культура. Пока очередному милонову во всём грезится его собственная сексуальная фантазия о совращённом ребёнке, гетеросексуальные американские родители ведут своих детей на гей-парад, потому что так их дети и обучаются тому, как не быть озлобленным зверьём.
Если террор есть политика запугивания населения, то я – за террор гуманизма на необжитых им культурных территориях; за образовательное запугивание папуасов. Мне чуждо либеральное народничество, я не верю в политкорректность, и не считаю, что всякая культура равноценна; что всякую культуру должно хранить и чтить. Напротив – в том и заключается эволюция, что мы утекаем из прошлого, переплавляем его в иное настоящее. Жизнь по традициям предков – это жизнь по традициям тех, кто мёртв. Кадавры принадлежат предыдущим, и, значит, менее развитым существам, устаревшим версиям человека. Их взгляды работали в их времени. В том же времени сжигали ведьм. К чему же волочить за собой на Юпитер весь этот воз деревянных ложек и каменных топоров? Рано или поздно банановые народцы и их мезозойские культурные системы канут в жерновах Дарвина. Телега станет звездолётом. Мужеложество – неизбежно!
"Пропаганда гомосексуализма" является формой революционного просвещения. Образ иного человека, иного мира, распространяется, подобно красочному раку, по телу болвана; скрепы всхлипывают, горит церковь – так начинается сад. Вечна только смерть, и консерватор – рвёт гортань, закат. ЛГБТ – это и есть сегодня матрица переворота; та проблематика, отношение к которой показывает, кто перед тобой – цивилизованный человек или феодально-племенная инфузория.