Несмотря на то, что институт брака является пережитком прошлого, решение Верховного Суда США о легализации однополых браков по всей стране – это победа, которая отразится не только на американском обществе, но и на всей прочей сплоши мира. Дальше всё это будет только расползаться, как айфоны, старбаксы и другие достижения глобальной капиталистической культуры. Отныне право на гей-брак есть норма западной цивилизации; условие принадлежности к миру, где человек – венец, не верноподданный в солдатских сапогах. Будет ошибочным, однако, полагать, что всё это – вопрос сугубо гейских прав. Легализация права на юридическую оформленность однополых отношений устраняет неравенство граждан перед лицом одного из древнейших институтов и таким образом совершенствует общество в целом: делает его более комфортным для более широкого круга граждан – в том числе гетеросексуальных мужчин и женщин, которые строили свои богоугодные семьи на фоне репрессии ближнего.
Тот факт, что всё это происходит на столь консервативной территории как брак означает, что прошлое мало-помалу отступает. Не за горами час, когда гомофоб перестанет быть представителем “хищного большинства”, и станет той бабкой, которой снисходительно позволяют называть евреев “жидами”, а негров “ниггерами” просто потому, что ей две тысячи лет до нашей эры, без двух минут она – на крышке гроба, и ты к ней в хоспис с внуками – от силы раз в году.
Будущее неизбежно – вопрос лишь в том, успеет ли оно случиться конкретно с тобой и тем обществом, в котором ты пребываешь. Вот почему необходимо ратовать, бороться, выгрызать даже там, где царят вокруг чёрные рты и мохнатые шапки. По мере развития общества его состав становится разнообразней. Установку на подавление всего иного сменяет установка на сосуществование разного; сосуществование, которое является одним из основополагающих условий жизнеспособности сложных общественных структур.
Есть нечто жуткое в том обстоятельстве, что мы по-прежнему живём во времена, когда ещё приходится доказывать, что у всех граждан должны быть равные права; что все мы люди, что все мы хотим одного, – самореализации, – и что каждый из нас будет счастливей, если мы перестанем принуждать друг друга к однообразию. “Если тебе не нравится гей-брак, не вступай в таковой”, – гласит реклама в нью-йоркском метро. Думай и говори, что хочешь, молись каким угодно богам, посещай какие-угодно церкви и устанавливай у себя в квартире такой халифат, который тебе соответствует. Однако же не заставляй меня быть тобой, оставь себе свои тапки.
Выступая против права геев заводить отношения, вступать в браки, усыновлять детей и социализироваться любым прочим, доступным остальным гражданам, образом, ты производишь общество, где не все равны перед законом, и, значит, общество, где каждый, включая тебя, может стать жертвой системной несправедливости. Такое общество не сможет процветать, ведь его содержанием будет гражданский раскол, взаимная озлобленность, взаимное несчастье.
Во всех этих спорах и разглагольствованиях о спасении общества от того или иного “порока”, мы подчас забываем, что общество – оно же ведь для нас, для нас для всех, и нам обязано служить, не править нами. В отличие от примитивных животных, которые только на то и способны, что сбиваться в однородные стаи, драться за жратву, и жрать друг друга, мы способны объединяться в сложные общественные системы и, взявшись за руки, кончать ракетами на Марс.
Поддержка "радуги" является не столько поддержкой геев, сколько поддержкой той законодательной и общественной механики, при которой и гей, и не гей, верующий и не верующий, черный и белый, мужчина и женщина... иными словами, каждый является полноценным гражданином и может реализовать себя вне зависимости от того, в какую дырку вставляет и какому богу молится.