Текст, ставший арт-объектом на выставке “STELLAR – Wandering Stars Suite” в Гановере (Nord/LB Art Gallery, Ноябрь, 2015).
Облик созвездий сообщает нам, что звёзды, вне зависимости от характера своих персональных свечений, способны образовывать союзные формы – небесные организмы, которые, в отличие от богов, ни на чём не настаивают, и, в целом, равнодушны к земным дрязгам. Всё в них преисполнено красотой и достоинством; какой-то совершенно недосягаемой свободой. Каждый такой организм – больше, чем сумма его частей. Это позволяет заключить, что слияние – это приключение, в процессе которого мы не столько исчезаем, сколько создаём, переставая быть и собой, и прежними – лишь новыми, необычайными, иными.
Как и всякая тайна, космос вызывает в нас чувство ужаса и влечения. С одной стороны, в этой своей невозмутимости он, кажется, отвергает нас, с другой – бросает нам вызов – своего рода приглашение. Сумеем ли мы растопить лёд вокруг его сердца? Устоять перед ним и не впасть в любовную лихорадку едва ли возможно. Мы жаждем понравиться всему, что отказывается очаровываться нами. Чего мы только в космос не вставляли – ракеты, спутники, орбитальные станции; да и сами, подчас, бросаемся в его холодную мглу, пытаясь оплодотворить её, посеять в неё сами наши тела. Не удивительно, что белоснежный астронавт напоминает сперматозоид, мчащийся сквозь Вселенную в надежде обернуться цветком, прорасти и запахнуть среди планет и метеоров.
Обозревая космическое пространство, человек обнаруживает там неизвестность. Но также – своё отражение. Чернота, в которой плещется Сатурн, напоминает о материнской утробе и, в одночасье, ужасе расставания с ней. Этот ужас носит сугубо акустический характер. Находясь в брюшных чертогах, мы окутаны грохотом творящего нас организма – звук этот настолько сильный, что его можно сравнить с гулом, наполняющим авто, несущегося по шоссе с открытыми окнами. Тишина – это первое, что встречает младенец, рождаясь. И потому орёт. И потому от космоса так хочется орать. Тишина значит смерть: и всего мира, и тебя. Если же что и может быть страшней этой смерти, так это одиночество, которое охватывает нас в беззвучной пустоте: когда ничто нас больше не зовёт, не приглашает на танец, на связь и прикосновения. Так звезда мечется по небу в поисках другой звезды. Так возникают созвездия. Так мы наполняем тьму фантазиями – большими и малыми медведицами, которые, хочется верить, ждут нас там, на самом чёрном холсте, в бесконечности, куда мы отправляемся, чтобы найти близость, успеть наглотаться, и только тогда – потухнуть, обрушившись звездою в океан.