Во время своего первого зарубежного визита, Камала Харрис, – первая чёрно-азиатская женщина-вице-президент США, и сама дочь иммигрантов, – обратилась к жителям Гватемалы, которые бегут от разрухи на витрины американской мечты: “Не приезжайте”. Чтобы понять всю лицемерную жестокость этого заявления, – которое иллюстрирует не только иммиграционную политику Демократов, но и отношение США к своим колониям вообще, – достаточно вспомнить историю Гватемалы, и оценить ту роль, которую сыграла в ней американская империя.
1
В 1511-м году испанский корабль потерпел крушение у берегов полуострова Юкатан. Земли, обнажившиеся перед европейцами, проникли в их сны и стали предметом желания испанской короны. Для их завоевания, однако, потребуется два века, так как проживающие на них представители тысячелетней цивилизации Майя отнеслись к наитию колонизаторов скептически.
В 1821-м году, в результате Пиренейских войн и борьбы вдохновлённых ими национально-освободительных движений, Мексика, – на тот момент, испанская колония, – объявила себя независимой империей.
Вскоре от неё откололся ряд центрально-американских провинций, создавших республику, в которую вошли Гватемала, Гондурас, Сальвадор, Никарагуа, Коста-Рика и Лос-Альтос. Её главой стал президент; законодательная власть перешла в руки парламента; столицей была объявлена Гватемала.
Конституция республики отменила рабство, ввела свободу печати и упразднила феодальные титулы. Когда президент лишил католическую церковь привилегий, в стране вспыхнула гражданская война, приведшая к консервативному термидору и распаду федерации. До конца века ситуация в Гватемале будет вулканической.
2
В начале 20-го века президентом Гватемалы стал глава Либеральной партии Мануэль Кабрера, который правил 22 года, и был либеральным диктатором: с одной стороны, он открывал новые школы, строил железные дороги и развивал экономику, с другой – арестовывал, высылал и убивал оппозиционеров, в чём ему оказывал поддержку президент США Теодор Рузвельт. Возникает вопрос: зачем США помогать далёкому диктатору подавлять восстания оппозиции?
Во-первых, в соответствии с Доктриной Монро (1823), США были и остаются самопровозглашённым гегемоном американского континента, и считают всю сплошь его территорий зоной своих интересов.
Во-вторых, у этих интересов было и остаётся конкретное выражение в Гватемале: придя к власти, Кабрера освободил от налогов и отдал американской компании United Fruit Company плодородные земли, на которых она создала плантации бананов, и порты для экспорта этого, второго после кофе, товара Гватемалы.
Так возникла “банановая республика” – ярлык, которым позже будут называть все сырьевые придатки и экономические колонии во главе с ручным диктатором.
3
В 1931-м году к власти в Гватемале приходит генерал Хорхе Убико. Его называют Наполеоном Центральной Америки. Сам он, впрочем, предпочитает сравнение с Адольфом Гитлером.
Убико – единственный кандидат на “выборах”, и очередной диктатор. Придя к власти, он бесплатно отдал United Fruit Company новые земли под плантации, запретил рабочие организации, ввёл трудовое рабство для бродяг, и разрешил землевладельцам расстреливать любого, кто окажется на их земле без спросу.
Такая щедрость превратила United Fruit в крупнейшего экспортёра тропических фруктов в Латинской Америке, и обеспечила Убико поддержкой США.
Весёлый факт: вторым по значению торговым партнёром Гватемалы в годы правления Убико являлась нацистская Германия…
4
Народ, однако, не резиновый. Любая диктатура, – какой бы жесткой ни была её рука, и какими бы могущественными ни были поддерживающие её силы, – рано или поздно сталкивается с протестом.
В июне 1944-го в истории Гватемалы начались т.н. “Десять лет весны”: на улицы столицы вышли студенты, учителя, рабочие и младшие офицеры, чтобы свергнуть сначала диктатора Убико, а затем и его хунту. После этого в стране состоялись демократические выборы, на которых победил бывший учитель Хуан Аревало.
Будучи противником как либерализма, так и коммунизма, Аревало называл себя “духовным социалистом”, выступал за “психологическое освобождение человека”, и верил в то, что сильное социальное государство может заставить капитализм работать в интересах большинства… – в общем, был социал-демократом.
С приходом Аревало, в Гватемале начались умеренно-прогрессивные реформы, включавшие в себя расширение свободы слова, избирательных прав, введение многопартийной системы, развитие образования и здравоохранения, аграрную реформу, а также трудовые законы, ограничивающие произвол американских компаний: в частности, рабочие получили право объединяться в профсоюзы и объявлять забастовки; была запрещена их дискриминация на основании расы, пола, национальности или политических взглядов; утверждён восьмичасовой рабочий день, стандарты здоровья и безопасности. Кроме того, Хуан Аревало обязал плантаторов строить начальные школы для детей своих рабочих.
Всё это возмущало United Fruit Company… Разрыв дипломатических отношений между Гватемалой и Испанией, где к власти пришли фашисты во главе с Франко, поддержка освободительной борьбы “Карибского легиона” и идеи независимой от США латиноамериканской федерации, дерзкий отказ участвовать в американской военной интервенции в Корею… убедили власти США в том, что Хуан Аревало, – сторонник частного предпринимательства и рыночных отношений, – является, в действительности, тайным коммунистом и “рукой Москвы”…
…В итоге, за шесть лет своего президентства, первый демократически избранный президент Гватемалы пережил более 30 попыток государственного переворота.
5
В 1951-м, по итогам выборов, Аревало сменил на посту бывший министр обороны Хакобо Арбенс, решивший вернуть народу земли, подаренные в собственность United Fruit Company. Несмотря на то, что компания получила их бесплатно от диктатора Убико, Арбенс предложил ей денежную компенсацию.
“Мы всегда будем приветствовать иностранный капитал, пока он подчиняется законам Гватемалы, способствует экономическому развитию страны и строго воздерживается от вмешательства в её общественную и политическую жизнь.” (Хакобо Арбенс)
В ответ United Fruit Company, – владеющая, к тому моменту, всей телефонной и телеграфной сетью Гватемалы, и значительной частью её плодородных земель, – обратилась за помощью к директору ЦРУ Аллену Далласу и госсекретарю США Джону Фостеру Даллесу. На фоне Холодной войны и маккартизма, администрация Эйзенхауэра разглядела в социальной политике Хакобо Арбенса “красную угрозу”, и приняла решение о военном вторжении в Гватемалу.
“Единственное наше преступление заключалось в том, что мы имели наглость издавать собственные законы и требовать их исполнения. Наше преступление – это аграрная реформа, затронувшая интересы United Fruit. Наше преступление – желание иметь собственный выход в Атлантику, собственные источники электроэнергии, собственные доки и порты. Наше преступление – патриотическое намерение двигаться вперед и добиваться экономической независимости наравне с политической” (Хакобо Арбенс).
6
Несмотря на разыгравшийся аппетит, власти США понимали силу национально-освободительного сентимента, и нуждались в подготовке почвы для интервенции. Оправдать её, и убедить мировую общественность в реальности “красной угрозы”, был призван сам Эдвард Бернейс – отец public relations, главный пиарщик США.
Информационное агентство США (USIA) завалило свои заграничные газеты сотнями анонимных статей, в которых называла коммунистами тех или иных представителей кабинета Арбенса. Статьи были хоть и бездоказательными, но интересными, их подхватывали другие, уже гватемальские газеты, и вброс, таким образом, создавал впечатление “общественного мнения”. Поскольку теперь оно звучало из разных и независимых друг от друга источников, казалось, что оно органично, и иллюстрирует живые настроения в гватемальском обществе.
Президент Эйзенхауэр предупреждал о “коммунистической диктатуре”, Госсекретарь заявлял, что гватемальцы живут при “коммунистической разновидности терроризма”, американский посол подчеркивал, что США не допустят “советской республики между Техасом и Панамским каналом”.
При этом, позиция Гватемалы в ООН по “советскому империализму” была практической идентичной с позицией США. Из аналитических записок Госдепа становится ясно, что, крича о “красной угрозе”, США знало, что Арбенс получал поддержку не только со стороны левых профсоюзов и интеллигенции, но также от антикоммунистически настроенных националистов, которые видели в нём того, кем он был – патриота. Однако эта информация не акцентировалась, поскольку мешала кампании травли его “коммунистического” правительства.
“США считает “коммунистическим” любое проявление самоопределения или экономической независимости, любое стремление к социальному прогрессу, любую интеллектуальную любознательность, любую заинтересованность в прогрессивных либеральных реформах.” (Гильермо Торьелло, министр иностранных дел Гватемалы в кабинете Арбенса)
USIA распространило более 130 тысяч антикоммунистических брошюр, карикатур и плакатов, сняло три фильма о “красной угрозе” в Гватемале и обеспечило их бесплатный показ в кинотеатрах для всех желающих.
ЦРУ спонсировало радиостанцию “Голос Освобождения” и “Конгресс против советского вмешательства в Латинской Америке”, подключило диаспоры, кардиналов и архиепископов. По их наитию церкви принялись разогревать глубоко верующее гватемальское население проповедями о необходимости борьбы с “невидимым дьяволом” коммунизма, который вот-вот выпрыгнет из табакерки прогрессивных реформ. На пике этой информационной атаки тысячи пропагандистских листовок сбрасывались на население Гватемалы из самолётов.
Итогом этих дерзаний стал военный переворот: США подвергли Гватемалу многодневным бомбардировкам, требовали расстрелять “всех коммунистов”, и привели к власти хунту во главе с полковником Кастильо Армасом, который тут же вернул все национализированные земли в собственность United Fruit, запретил профсоюзы, лишил избирательного права 70% населения Гватемалы, и наделил американские компании новыми привилегиями, включая эксклюзивное право на разработку нефтяных месторождений.
7
С приходом Армаса в стране начались массовые репрессии: 4000 человек было арестовано по подозрению в “коммунистической деятельности”. 72 тысячи были внесены в списки неблагонадёжных. Им запрещалось владеть радиоприемником, работать в государственных, муниципальных и общественных учреждениях.
Любой из “неблагонадёжных” мог быть в любой момент арестован – приговоры выносились за закрытой дверью, и не подлежали обжалованию.
Чем более истовыми становились репрессии, тем более очевидными становилось то, что “красная угроза” не спешит на помощь своим “тайным агентам”, и тем настойчиво Вашингтон требовал их скорейшего разоблачения.
Образовав “Национальный комитет защиты от коммунизма” и приняв Закон “О борьбе с коммунизмом”, Армас перешёл к расстрелам активистов профсоюзных и общественных организаций. Реки беженцев потекли в иностранные посольства с прошением предоставить им политическое убежище.
Одним из них был молодой аргентинский врач Эрнесто Че Гевара. Пережитое им в Гватемале оставило глубокий след на его взглядах. Как вспоминает его первая жена Ильда Гадеа, он часто говорил, что ранее был просто “одиноким охотником, критикующим политическую панораму Америки с чисто теоретических позиций”. После Гватемалы Че убедился, что “борьба против олигархической системы и империализма должна быть вооруженной, поддерживаемой народом”. Бежав в Мексику, он встретил Фиделя Кастро, с которым ему предстояло уплыть на Кубу…
8
Участвовавший в планировании переворота бывший директор ЦРУ Уолтер Б. Смит вскоре занял пост в совете директоров United Fruit Company. Помощник госсекретаря, представитель США в ООН, и целый ряд американских сенаторов оказались крупными акционерами компании; министр торговли США Синклер Уикс был связан с ней деловыми интересами, а личная секретарша Эйзенхауэра была женой директора её департамента по связям с общественностью и т.д.
Политика США в Гватемале привела к гражданской войне, которая продолжалась 36 лет, – до 1996-го года, – сопровождалась бомбардировками, изнасилованиями, убийствами и геноцидом мирного населения. Унеся более 200 000 человеческих жизней, она охватила соседние страны, и на десятки лет дестабилизировала Латинскую Америку, откуда сегодня бегут миллионы гонимых голодранцев.
United Fruit Company существует по сей день, работает под брендом Chiquita, и по-прежнему является главным банановым монополистом в США.
9
Современная Гватемала – это погрязшая в коррупции и нищая страна. 60% её населения живёт за чертой бедности (среди коренного населения эта цифра достигает 75%). Имея один из самых высоких показателей ВВП в Центральной Америке, она является региональным лидером по недоеданию, материнской и детской смертности, что объясняется колоссальным неравенством: 85% благосостояния Гватемалы находится в руках 5% её населения.
Это – результат пяти веков колониальной эксплуатации, в процессе которой любые попытки гватемальского народа построить демократическое общество насильственно подавлялись сначала европейской, а затем и вышедшей из неё американской империей.
Бегущие от бед гватемальцы попадают в ущелье между Сциллой империи, и Харибдой выпотрошенной нею родины, которую и сегодня продолжают опустошать вампиры транснациональных корпораций.
“Не приезжайте”, – говорит беженцам американская демократия. Это – слова, которые все угнетённые народы хотят, и ещё скажут всем колонизаторам.