“Их доблесть исчезает по мере того, как их съедает время. В конце концов, они достигают пределов своего превосходства…” (Ибн Хальдун)
1
20 лет военной интервенции, 2 триллиона долларов, легион менеджеров и НГО, самые передовые технологии, лучшие специалисты империи, крупнейшая армия на планете… и всё это лопнуло даже не в считанные дни, – в часы!, – увенчавшись приходом к власти бесстрашных племенных консерваторов, которым досталась американская военная техника на сумму $85 миллиардов: 75,000 автомашин, 200 самолётов и вертолётов, 600,000 единиц оружия. Теперь у талибов больше “Чёрных ястребов”, чем у 85% стран мира. Джекпот для людоеда!
Вьетнамский побег из Кабула; афганцы, цепляющиеся за крылья улетающих американских самолётов; эвакуация собак на фоне дефицита мест для людей; тысячи афганских коллаборантов, брошенных в аду, при наступающем Талибане, захватившем биометрическую аппаратуру, позволяющую распознать тех, кто все эти годы помогал “бороться с терроризмом” интервентам… – нет, такое трагичное позорище невозможно ни развидеть, ни упаковать в ОК.
Историю бывает трудно распознать в прямом эфире. И, тем не менее, это она. Прямо сейчас, на наших глазах, разверзается Событие, последствия которого будут простираться далеко за пределы Афганистана, и войдут в учебники по истории 21-го века. Это – прощай, Берлинская стена; утро падения Рима.
2
20 лет США посылали своих солдат на очередную “бесконечную войну”, которую снова проиграли, скормив ей миллионы человеческих судеб. Зачем?
Поводом для военной интервенции в Афганистан стали теракты 11-го сентября в Нью-Йорке. Лидер “Аль-Каиды” Осама Бин Ладен, ранее обласканный западной прессой как “антисоветский воин, ведущий свою армию к миру”, был объявлен врагом №1, а Афганистан – местом, где он прятался, планируя теракты.
В 2001-м году Афганистаном правил Талибан, выросший из моджахедов, которых Вашингтон в своё время называл борцами за свободу, и в этом качестве снабжал деньгами и оружием для борьбы с “красной угрозой”.
В отличие от “продвинутых” джихадистов Бин Ладена, видящих в исламе источник обновления безбожного мира, с которым они общаются посредством глобального террора и видеокассет с воинственными сэлфи, талибы всегда были рагулями – бедными невежественными крестьянами, закрытыми от мира, и выступающими против модерности как таковой. Придя к власти в 1996-м году, они первым делом запретили мобильные телефоны, камеры и телевидение. На их фоне Аль-Каида была хипстером, чьи отношения с талибами чем-то напоминают роман национал-демократов с националистами в Украине, только глубже в пещеру.
Тем не менее, на территории Афганистана и правда имелась база Аль-Каиды. Это и послужило аргументом для интервенции именно в эту страну.
“По словам господина Рамсфелда, цель военной операции заключается в том, чтобы наказать Талибан, “приютивший террористов”, и “получить разведданные”, которые помогут будущим операциям против Аль-Каиды, ослабят Талибан до такой степени, что он не сможет устоять перед лицом оппозиции, …и помочь “афганцам, страдающим от репрессий под гнётом режима талибов”.
Иными словами, исходным оправданием для военной интервенции в Афганистан была несостоятельность государства, ставшего вотчиной исламистов: раз вы не можете контролировать деятельность боевиков, которые гуляют по вашим территориям, и устраивают нам теракты, то мы вынуждены вмешаться.
3
То, что задумывалось как небольшая разминка перед “настоящей войной” в Ираке, быстро превратилось в затяжную интервенцию, упакованную в потоки лжи, и разговоры о необходимости построить в Афганистане новое государство.
“Спустя год после того, как США атаковали Афганистан, более 9000 американских солдат остаются в стране, вылавливая остатки Аль-Каиды, строя дороги и школы, и с трудом приспосабливаясь к новой роли – из бойцов в участников того, что всё больше напоминает миссию по созданию национального государства.”
Что ж, итог этой кровавой авантюры теперь известен: 20 лет и два триллиона долларов, из которых только $24 миллиарда пошли на экономическое развитие Афганистана, обернулись катастрофой: на месте одного провального государства американцы создали другое. Как и всякий марионеточный режим, оно мгновенно рухнуло, стоило империи убрать винтовки, и отпустить своего ручного козлёнка, расписанного лозунгами про демократию и права женщин, в свободное плавание – прямиком к акулам Талибана, чьи тылы прикрыты ядерной державой Пакистан.
Впрочем, американцев можно понять. Как пишет Гари Бречер, пытаясь понять, “что мы там делали так долго?”, “кто бы не испытал соблазн продолжать эту машину по циркуляции денег” (осевших в карманах частных подрядчиков, производителей оружия и прочих “талантливых предпринимателей”)?
4
Скорость, с которой пал режим в Кабуле, обнажает проблему отсутствия реальной легитимности властей в глазах народа, чья демократия получает признание лишь тогда, когда выбор демоса совпадает с интересами империи. В конце концов, все знали, что режим представляет из себя сборище колониальных администраторов, степень лояльности которых зависит от размера взятки. Поэтому никакой власти после вывода американских войск в Афганистане не осталось. Власть улетела на самолётах, с крыльев которых падали афганцы. А “свято место пусто не бывает”.
Вопрос политической легитимности здесь ключевой. Почему вся военная мощь и ресурсы империи за целых 20 лет так и не смогли произвести самостоятельного, жизнеспособного, крепкого государства?
Куда бы ни заходила рыночная империя, повсюду она начинается с проповеди о плохом государстве, мешающем атланту расправить плечи. Противопоставляя себя другим религиозным учениям, неолиберальный культ затушевывает своё богословие с помощью квазинаучного языка менеджерской рациональности, и гуманитарной лирики прав человека, которые империя регулярно попирает, и к которым неизменно апеллирует в своей пропаганде.
Набор практик, с помощью которых рыночные крестоносцы несут “дикарям” свет цивилизации, известен: “шоковые” реформы, международные кредиты, санкции, ракетная дипломатия и миссионеры из НГО. Там, где проповеди не достаточно, к делу “освобождения страны” подключаются прокси-армии, а, в крайнем случае, и регулярные войска империи.
По сути, рыночные колонизаторы освобождают рынок от государства, подрывая авторитет, и ослабляя институты последнего. Но они не могут уничтожить его под корень, так как нуждаются в его аппарате для реализации своей программы. По этой причине рыночная интервенция предполагает не ликвидацию репрессивного государства, а его замену на своё – слишком слабое, чтобы помешать “свободе рынка”, и, в то же время, обладающее достаточными кулаками для её защиты.
5
За последние 50 лет рыночная империя наловчилась менять неугодные режимы, как шляпки. Проблема только в том, что ломать – не строить: ещё нигде империи не удалось создать на месте плохого государства независимую страну, способную жить самостоятельной жизнью без внешних кредитов и иностранных армий. А не удалось ей это потому, что “независимая страна” никогда не была целью империи, чьё процветание предполагает экспансию, доминацию и захват чужих ресурсов. Поэзия империи про независимость – конфета для ушей наивного народа.
Вместо того, чтобы создавать органы независимой государственности, рыночные колонизаторы разрушают местные структуры, и создают на их месте государства-големы, чьи институции вырастают не из локальных контекстов и реалий, а из автоматически скопированных моделей, разработанных в международных агентствах, и созданных для обслуживания интересов империи.
Рыночная империя – это модерная империя. Она носит экономический характер, и приходит не для того, чтобы остаться, а для того, чтобы интегрировать того или иного национального субъекта в свою экономическую систему, и извлечь из него максимум прибыли. Уже в самом процессе такой интеграции заложены условия ослабления национального субъекта: реструктуризация его экономики означает, что эта экономика избавляется от “лишних” отраслей, которые покрыты другими интегрированными в империю национальные экономики, и становится нишевой, сателлитной, нуждающейся в имперской системе, чтобы обеспечивать граждан всем необходимым. Это – зависимая экономика. Независимых стран из такой не вырастить. Вот почему, когда империя уходит, созданная нею “независимая колония” мгновенно умирает – что мы и наблюдаем сегодня в Афганистане.
Строительство “независимого государства” под надзором глобализированных технократов, пришлых советников, международных экспертов по управлению, администраторов, адвокатов и менеджеров с кокаиновыми взглядами сводятся к производству инфраструктуры, необходимой для экстракции ресурсов в центры империи; экстракции, залитой разговорами о демократии и правах человека на фоне всё более нищающего и зависимого народа. Глядя на богатые имперские столицы, этот народ восхищается их богатством, желает его для себя, доверяет империи, способной так разбогатеть, и не понимает, что богата она потому, что он бедный; что её счастье – за его счёт.
6
Нет, мы не можем объявить козлами отпущения коррумпированное кабульское правительство, или афганский народ, который его так и не признал после 20 лет “демократии”. Поскольку рыба гниёт с головы, причины распада колониальной периферии следует искать в сердце империи.
Американские власти потратили 2 триллиона долларов на войну, которую проиграли. Всё это – на фоне растущего неравенства, эпидемии бездомности, деиндустриализации и распадающейся социальной инфраструктуры в США, для которых единственным поводом для крупных государственных расходов стала война. Колоссальные средства, взятые государством из карманов американских налогоплательщиков, ушли на офшоры частных производителей оружия.
Тем не менее, полоумные рыночные проповедники всё ещё находят в себе силы стоять перед стеной палаток с бездомными ветеранами своих войн, и напевать нам всем свои прокисшие хиты 1980-х.
“Может ли США создать легитимное государство на периферии международной системы, когда их собственная легитимность тает на глазах? …Проблема стала очевидной прошлым летом, когда американское правительство направило свои хаммеры, – всё ещё окрашенные в цвета пустыни после десятилетий вечных войн на Ближнем Востоке, – для подавления протестов BLM. Эта демонстрация военной мощи в разгар пандемии, захлестнувшей систему общественного здравоохранения, показала источник проблемы: США сами становятся провальным государством, которое бросает армию на своих же граждан, практикуя не право, а власть. Это как бы намекает на то, что порядок настолько прогнил, что всё, на чём он держится – это на инструментах глобальной империи – центрабанке и военной машине…
…То, что американское государство неспособно оправдать свои расходы ничем, кроме поддержания глобального порядка с помощью силы, обнажает пустоту в основе глобальной рыночной системы, возникшей после Холодной Войны.
…Распадающаяся политическая жизнь в США представляет собой олигархическое правление сверху и фрагментированную политику идентичности снизу; снаружи, на периферии, мы наблюдаем преобладание полевых командиров, наркоторговцев, НГО, клептократов, контрабандистов, террористических сетей, агентств ООН, миротворцев и оккупационных армий”. (Филип Канлифф)
7
Падение Афганистана – это кричащая иллюстрация заката рыночной империи, символ её вырождения, и антиутопии, которой стал неолиберализм. Империя не закончится завтра. Мы ещё поживём в её утробе, как черви в кадавре. Но то, что песенка этой империи спета – очевидно всем уже сегодня.
“Мы являемся свидетелями катастрофического конца метафизической власти и легитимности, которая десятилетиями защищала менеджерский класс, – пишет Майкл Кийюн. – В современной Америке, именно меритократы (т.е. достойные) больше не достойны власти. Их “заслуги” подрывают веру среднего человека в основополагающие утверждения, стоящие за их управленческим порядком. А по какому праву может править коллектив “небожественных царей”? По тому же, что и коллектив невежественных технократов. То есть, в силу того, что их просто еще не заменили”.
Да, в ряде колониальных провинций ещё можно найти убеждённых адептов этой мрачной менеджерской свистопляски, и даже понять их религиозный фанатизм, ведь они поставили всё на своего бога. А бог взял, и умер. Пытаясь выбраться из “кладбища империи”, и падая с её бортов, они проваливаются в грёзы из брошюр, которыми их очаровывали в 1990-х. Это проще, чем осознание, что завтра их всех поставят к стенке – либо массы, которых они обокрали, либо, что более вероятно, очередной Талибан, которого они призвали в мир, борясь с “красной угрозой”.
Ну что ж – такой угрозы больше нет. Зачистили. Цвет изменился. Осталась только умирающая империя олигархов на лазерных БТРах, Китай, и бескрайний Кабул – у каждого свой, впереди. Империя-то скоро упадёт. Но падать будет в реку крови.