На страницах журнала «Украина» (№6-7, 2007) литературный критик Игорь Бондарь-Терещенко описывает нынешнюю ситуацию в украинской литературе как движение от «литературы результата» (тексты-книги) к «литературе процесса» (болтовня-пиздёж)», мол, вместо того, чтобы писать книги, украинские писатели заводят блоги и занимаются там болтологией. Всё это, по мнению ИБТ, далеко от «настоящей литературы». Я не знаю, что такое «настоящая литература», и готов снять 25 шлюх допубертатного возраста тому, кто объяснит мне это понятие, и, всё же, – действительно ли болтовня стала важнее произведений?
О, да, господа-ромашки! И это данность за пределами добра и зла. Если мы проследим историю искусства 20-го века, то увидим как произведение начало слоиться, разветвляться, обрастать опухолями, порой превосходящими по своей культурной значимости само это произведение. Сделав писсуар частью истории культуры, художник превратил кусок быта в искусство, тем самым разрушив все былые иерархии. Культура расширилась за пределы домыслов о «настоящем», «высоком» и «подлинном», которые остались там, где им и место – в прошлом. Когда банка супа и Джоконда стали равными участниками культурного процесса – миф о «высоком искусстве» пал. Из его руин полезла правда, сообщающая нам, что культура – это пространство разнообразия: все в него помещается.
Затем наступил капитализм. Какими ценностями оперирует сегодня культура? Что важно? Произведение? Едва ли! Комментарий к произведению важнее произведения; бренд важнее таланта; искусство выполняет функцию фона для светской тусовки; цена служит мерилом художественного качества.
Почему бриллиантовый череп Хёрста является одним из самых актуальных произведений современности? Потому, что это художественное достижение? Новое слово? Чёрта с два! Бриллиантовый череп считается значимым, потому, что его автор – Хёрст, а цена – сто миллионов долларов. Столько же стоят Климт и Пикассо. Добавим к этому треск мирового сообщества критиков и получаем новую формулу культурного ориентирования: бренд + цена + болтовня критиков определяют культурную значимость произведения искусства.
О да, господа-ромашки! Культура процесса затоптала культуру результата. Плохо это или хорошо – так обстоят дела. Порицать смену декораций, изменение ветра и, в конце концов, новый день – удел тех, кто в него не попал. Мы не в силах остановить движение времени и его чередующиеся характеры. Мы можем либо исчезнуть, освободив место для Завтра, либо стать его плотью, включиться в перемены, облизать чресла прогресса.