Это самый длинный пирс какой мне только доводилось встречать. Драконий хвост, он уходит за обозримый предел, и только циклоп маяка указывает на то, что предел этот вообще существует. Около получаса я бреду по хрустящей каменной крошке, подвижная мгла окружает меня. Смех прибрежных баров остаётся далеко позади – всякий звук проглатывается стенанием ветра, как если растревожить старуху. За маяком – бетонная опушка. Волны рвёт на куски о клыки. Медленно загорается, и столь же неспешно тухнет алое око – лишь на миг озаряет бушующую поверхность моря. Зрение утратило смысл – весь мой рассудок похищен воображением. И вот я стою в эпицентре черноты, и там, среди волн, мне видятся и тени, и пасти, и летающие головы моряков, – солёной лимфой обдаёт меня итальянская ночь.