Based in Sydney, Australia, Foundry is a blog by Rebecca Thao. Her posts explore modern architecture through photos and quotes by influential architects, engineers, and artists.

Никогда ещё я не был так благодарен русскому языку как вчера, когда навстречу мне из чащи леса вышел ебаный сука-медведь. Слева река, справа гора, позади — бесконечность национального парка Секвойя. Я, разумеется, один, и, разумеется, садится солнце; как и полагается в таких случаях, все средства против медведей остались в палатке; сигнала в телефоне тоже нет. Одним словом – успех.

Медведь, тем временем, стал по центру тропы, и принялся в ней что-то рыть – по всей видимости, мою могилу. Надо бы делать ноги, да только как их сделаешь на ватных коленках? Кроме того, убегать от медведей не рекомендуется – они это воспринимают как приглашение к охоте, и разгоняются до 50 километров в час. "Make yourself big", – говорит по этому поводу инструкция, которую мне выдали рейнджеры, сообщив, что у медведей сейчас сезон – скоро зима, и самое время отъедать бока для спячки. Как же, блядь, сделать себя биг, когда эта хуйня в пять раз больше, чем ты?

В голове у меня вспыхнула сцена драки Леонардо Ди Каприо с медведем, и я понял, что мне пиздец, ведь я нихуя не Леонардо Ди Каприо – здесь и сейчас меня тупо не станет. Перед глазами поплыли тёплые, как буханки хлеба, лица мамы и бабушки; я, мчащийся на трёхколёсном велосипеде по лужам своего детства, первый поцелуй, первая эякуляция, все великие замыслы и тайные мечты... как, вдруг, человек выключился, и включилась какая-то автоматика. 

Подбирая с земли камни, я начал бросаться ими в медведя. Медведю это как-то не понравилось. Он перестал рыть землю, поднял голову, и посмотрел в меня так, как ещё никто не смотрел – глубоко, до пупка, в самое днище моей взмокшей души. От этого взгляда я запрыгнул на камень, распростёрся в позе "преведа", и открыл у себя выдающиеся вокальные данные. Крик "Fuck you!", впрочем, не помог. Медведь продолжил преграждать мне путь к лагерю. Тогда я заорал ему "НА ХУЙ!", и орал так, как ещё не орал ни один Паваротти: с рёвом и хрипом, до брызгов крови из гланд. Горы, реки и чащи – всё теперь подхватывало этот мой голос, приумножало его эхом, делало громом.

Вот уже час прошел, как от медведя след простыл, и лес давно остался позади, а я всё иду с камнями в руках и ору "На хуй! На хуй! На хуй!". 

Горящий нарцисс

Сахар горчит