1
В поисках компромисса, я, бывает, закрываю глаза на болезненные страницы украинской истории, чтобы “не бередить ран”, ставших для некоторой части моих соотечественников священными источниками их национального чувства. Этот, на первый взгляд, разумный подход в действительности прокрастинирует работу с нашими травмами, и ведёт к рецидивам болезней, которые их нанесли.
Прежде, чем закрыть рану пластырем, её необходимо промыть. Чем, казалось бы, и занимаются “институты памяти” и “музеи террора”. Тем не менее, в работе этих институций, и людях, питающихся их нарративами, прослеживается тенденция вытеснения одних воспоминаний, и эскалации других. В итоге, вместо того, чтобы быть пространством общего опыта, наша “национальная память” остаётся полем битвы за идеологическую монополию над историей.
ДВОЙНАЯ МОРАЛЬ
Говоря о необходимости расправы над тоталитарным наследием, мы зачастую подразумеваем “внешние” тоталитаризмы – в первую очередь, Советский Союз. Про Польшу, Венгрию, Румынию не вспоминаем. Бывает, всплывает Гитлер. Но это не мешает нам устанавливать памятники Степану Бандере, боровшемуся за незалежность в рядах Третьего Рейха, и возглавлявшему глубоко антисемитскую авторитарную политическую организацию.
Если всё советское оценивается нами сквозь призму сталинизма, являвшегося личиной русского великодержавного шовинизма, обёрнутого в марксистский вокабуляр, то в отношении националистов украинское общество удивительным образом диалектично. И рассматривает их сотрудничество с вермахтом не как естественное следствие их идеологии, а как вынужденную меру в борьбе за независимость. Словно её контент, политическое содержание национального проекта, которым были беременны националисты, не имеет значения.
Эта двойная мораль в отношении к разным чудовищам объясняется их общей функцией: и сталинский тоталитаризм и авторитаризм Бандеры по-разному, но в равной степени производят украинскую национальную идентичность: украинец становится украинцем в ритуальном отрицании “совка”, и в столь же ритуальном воспроизводстве ряда “патриотических” кодов.
Несмотря на национальный пафос, украинец продолжает воспринимать себя колониальным объектом истории – невинной жертвой всех и вся, которая не несёт ответственности ни за сталинские чистки, ни за еврейские погромы. Вопрос: “Кто написал четыре миллиона доносов?” украинца будто бы и не касается. Всё это делали не мы, а они… “и другие”.
В итоге, антисемиты и ксенофобы получают статус национальных героев, и в украинскую политику проникают ноты, из которых не складывается мелодия демократии. Стоит ли удивляться, когда в Украине потомки погромщиков и коллаборационистов убивают ромов и нападают на марши ЛГБТК+?
УМЕРЕННАЯ ДЕМОКРАТИЧНОСТЬ
В тексте “Размышления на проспекте Бандеры” историк Андрей Портнов (не путать с советником Януковича) настаивает на необходимости демократической критики украинского национализма. С этим призывом трудно не согласиться. Но украинские демократы, которые являются в своём самом прогрессивном изводе национал-демократами, не спешат с таковой.
Более того – склонны к апологетике национализма, и смотрят на него сквозь розовые очки либерального образа борьбы угнетённого народа с угнетателями. В этом высокоморальном упрощений антидемократическое содержание политики националистов теряется, и проникает в общественные нормы через ребрендинг, будучи выговоренным мягкими устами национал-демократов.
Да, бывает, что наши демократы осуждают отдельные случаи правого насилия, списывая его на произвол воинственного меньшинства. Но мы не увидим их протестующими против “декоммунизации” или улиц Шухевича, считавшего, что “москали” и “жиды” являются “врагами народа".
Именно поэтому я не разделяю оптимизма в отношении украинских национал-демократов, ставших моралью демократии без демократии, её призраками, чьи поиски “золотой середины” ведут к реакционным компромиссам – “ванильной” версии национализма. При этом, левые голоса, которые называют национализм по имени, воспринимаются исключительно как “пророссийские” или “советские”, что, в конечном итоге, приводит к вырождению украинской демократии.
2
ИМПОРТНЫЙ NAZIОНАЛИЗМ
Как и всякое мыслительное поле, национализм является территорией полемики разных, в том числе демократических и даже либеральных голосов. Однако такие голоса так и не стали мейнстримом украинского национализма, который из раза в раз, и тем паче после поражения украинской революции 1917-21-гг., склонялся к своему воинственному правому крылу, определившему характер украинского национализма, а с ним и идеологический фундамент его национального проекта.
Первой украинской националистической организацией стала “Легия украинских националистов” (1925-29), возникшая в Праге, и утвердившая базовые принципы украинского национализма: признание нации (а не человека) творцом истории, примат интересов нации; единство всех частей нации; незалежность.
В 1929-м, “Легия украинских националистов (Чехословакия), Союз украинских фашистов (Чехословакия), Союз освобождения Украины (Австро-Венгрия), Группа украинской национальной молодёжи (Чехословакия), а также Союз украинской националистической молодёжи (Польша) слились в Организацию Украинских Националистов (Австро-Венгрия), ставшую, в последствии, флагманом украинского националистического движения.
То, что все вышеупомянутые организации возникали за пределами Украины, на территории геополитических противников Советского Союза, и при финансовой поддержке их правительств, позволяет заключить, что национальные амбиции украинцев разжигались не только естественным образом, – через репрессии, – но и с целью эксплуатации украинского народа в борьбе европейской буржуазии с социалистической революцией.
ИДЕОЛОГИЯ ВЕЛИКАНОВ ДУХА
Степан Бандера утверждал, что “основным заданием” ОУН является “борьба за освобождение Украины”, и что ОУН не предлагает “теоретической общественно-политической программы”. Тем не менее, тексты, образующие сумму украинской националистической мысли, выходят за пределы требования независимости, и заявляют конкретную конфигурацию украинского государства в соответствии с тенденциями своего времени и географии – ростом фашистских настроений в Германии, Италии, Австрии, Венгрии...
“Немало украинских националистов охотно начали называть себя украинскими фашистами и искать поддержки у итальянских фашистов”, – пишет накануне создания ОУН националистический публицист Евгений Онацкий. Что говорит о самонадеянности наших националистов, чьими ближайшими родственниками в то время были не итальянский фашизм и немецкий нацизм, – продукты больших, индустриальных и урбанизированных государств, – а их производные из более отсталых аграрных обществ Восточной Европы: хорватские усташи, румынская “Железная гвардия”, польский ОНР, и словацкие глинковцы.
Наиболее нейтральным для определения идеологии украинских националистов является понятие “интегрального национализма”, который предполагал полное подчинение человека нации. Как отмечает украинский историк Александр Зайцев, в идеологии и практике интегральных националистов есть все формы закрытости общества: идеологическая (признание только одного дискурса подлинным); политическая (претензия на руководящую роль единственного политического агента — организованного национализма, восприятие всех несогласных как врагов и концентрация руководства в руках “инициативного меньшинства” во главе с “вождём”); культурная (нетерпимость к внешним культурным влияниям, якобы угрожающим национальной самобытности), и экономическая (автаркия).
Благодатной почвой для интегрального национализма является: 1) тяжелое политическое или военное поражение, которое наносит удар по национальному достоинству; 2) кризис национального самосознания; 3) подлинная или мнимая опасность для существования нации.
Средством обретения независимости заявляется национальная революция, в результате которой на украинской этнической территории будет установлена диктатура. Прочие территории нынешней Украины, как и представители других, нежели украинский, этносов не воспринимаются частью национального проекта.
В своей книге “Нациократия” один из идеологов ОУН Мыкола Сциборский сформулировал базовые принципы бытия националистической Украины: авторитарность, иерархия, дисциплина…
“Ибо те из [народов], которые испуганно отворачиваются от императивных заветов фашизма в силу слепой, некритичной привязанности к наркозу демосоциалистических предрассудков о “мире, согласии, благоденствии”… — те из них никогда не будут иметь действительного мира и свободы. Удел таких народов — быть навозом для других!”
В своём проекте Конституции Сциборский пишет: “Украина есть суверенное, авторитарное, тоталитарное, профессионально-сословное государство….”
В таком государстве вся полнота власти принадлежит Украинской Нации и осуществляться через “Вождя Нации”. Партии запрещаются, евреи лишаются прав, а “единственной идеологией, воспитывающей граждан Украинского Государства” становится “идеология” Украинского Национализма”.
Ценность человека (а с ней и его права) определяется объемом и характером его производственных функций. Доступ к процессу формирования органов власти получают только “общественно-полезные версты населения” – представители национальной элиты, которая состоит из “наиболее талантливых” представителей нации”. По мнению видного деятеля ОУН Олексы Гасина, функция национальной элиты заключается в том, чтобы ковать из людей “достойных” представителей нации, служить примером “подлинного аристократизма”.
“Украинский народ тогда дозреет до того, чтобы играть великую роль в истории, когда при высшем качестве будет большее количество украинцев – духовных аристократов”
Ни Бандера, ни Коновалец, ни Мельник не оставили после себя значительных текстов. Наиболее влиятельным идеологом украинского национализма был Дмитрий Донцов, который считал, что нация ведома “волей к власти”, и что, в отличие от слабых наций, чье подчинение “является законом”, украинскому народу уготована “специальная историческая роль” – столкнуться в “последнем бою” и низвергнуть Россию, силящуюся “оседлать украинскую национальную стихию”, чтобы “въехать на ней в московско-жидовский рай!”.
Воодушевлённый казацкой романтикой, украинский национализм обретает черты политической религии, и артикулируется как система верований и морально-этических директив в “Десяти заповедях украинского националиста”, “Сорока четырёх правилах украинского националиста”, и “12 особенностей характера украинского националиста”: “отомсти за смерть Великих Рыцарей“, “ненавистью и безоглядной борьбой будешь встречать врагов Твоей Нации”, “Твоим высшим законом и Твоим желанием является воля и идея нации”, “Твоей самой большой любовью является Украинская Нация”, “сделай свою семью оплотом чистоты Нации”, “ты тогда полноценный человек, когда побеждаешь себя и мир…”, “Твоими врагами являются враги Твоей Нации”, “в борьбе побеждает тот, у кого сила”, “сочувствие великанам духа тебя превозносит”, только в счастье Украинской Нации – счастье украинского националиста” и т.д.
Стоит ли говорить, что “Великие Рыцари”, “духовные аристократы” и “великаны духа” не были поклонниками гуманистического идеала равенства? Как говорил Сциборский, “абсолютное равенство – это абсолютное зло”, которое не учитывает “качественной” разницы между людьми.
3
ГИТЛЕР-ОСВОБОДИТЕЛЬ
На пороге Второй мировой войны значительная часть украинских националистов верила в поддержку Германии, которая была одной из первых стран, признавших украинскую независимость 1918-го года, и к началу войны являлась противником Советской России и Польши.
Как объясняет Мирослав Прокоп, все националистические партии и организации Западной Украины “ждали войны”, видя в ней возможность “для разворачивания борьбы за независимость. А поскольку единственной силой, которая стремилась изменить “статус кво”, и имела для этого средства, и силы, была Германия, на неё рассчитывали все украинские политические группы…”
В 1939-м был сформирован легион ОУН (сопровождавший немецкие войска во время их вторжения в Польшу), а в июне 1941-го – два батальона украинских добровольцев – “Нахтигаль” (командиры: Альбрехт Герцнер, Роман Шухевич) и “Роланд” (командиры: Рихард Ярый и Евген Побегущий), также сопровождавших гитлеровцев во время их вторжения в СССР.
“Во время нашего марша мы видели следы жидо-большевистского террора, это так укрепило нашу ненависть к жидам, что в двух сёлах мы расстреляли всех встретившихся нам жидов” – вспоминает боец “Нахтигаля” Виктор Харкив.
Украинские легионеры в вермахте выполняли полицейские и разведывательно-диверсионные функции; работали информаторами, переводчиками, агитаторами… Поэтому, как пишет боец “Роланда” Любомир Ортынский, добровольцы проходили не только военную, но и “очень интенсивную политическую тренировку”, и приобщались к пропагандистской литературе.
СЕРДЦЕ ТЬМЫ
“…Стою на положении уничтожения жидов и целесообразности перенести в Украину немецкие методы экстерминации жидовства...”, – писал первый заместитель Степана Бандеры в ОУН Ярослав Стецько.
В июне 1941-го, отступая из Львова, НКВД устроило массовые расстрелы политических заключённых, среди которых были и члены ОУН, включая брата Романа Шухевича. 29-го июня в город вошёл батальон “Нахтигаль” Шухевича, и сразу направился к тюрьме, надеясь спасти своего брата, но не успел...
Вместе c “Нахтигалем” во Львов вошёл 1-й батальон полка “Бранденбург”, и 1-я горнопехотная дивизия вермахта. 30-го июня Ярослав Стецько провозгласил восстановление Украинского Государства, заинтересованного “тесно сотрудничать с Национал-Социалистической Велико-Германией.”
ОУН создало Украинскую Народную Милицию во главе с Евгеном Врецьоной. В письме Бандере Стецько объяснил её задачи так: “Делаем милицию, которая поможет жидов устранять”.
В присутствии фотографов и кинохроникёров немцы организовали публичное опознание тел, которое быстро переросло в полномасштабный погром под эгидой борьбы с “жидобольшевизмом”. В погроме участвовали: украинская милиция, националисты, нацисты и местное население. Подробное описание погрома содержится в авторитетном исследовании Джона Пола-Химки.
Гитлеровцы представляли евреев сообщниками Кремля и виновниками тюремных расстрелов. Захватив Львовскую радиостанцию, ОУН призывала уничтожать “ляхов, жидов, коммунистов”, и распространяла листовки: “Народ! Знай! Москва, Польша, мадьяры, жиды — это твои враги. Уничтожай их!”.
Одной из механик погрома было принуждение евреев ходить шеренгами, петь советские песни, и прославлять Сталина, фиксируя в общественном сознании их “связь” с большевиками. Это, разумеется, распаляло толпу, окружённую трупами своих расстрелянных родственников.
Курировала погром украинская милиция. Евреев заставили убирать тела убитых заключённых, отмывать улицы от крови, собирать конский навоз шляпами.
Женщин раздевали, показывали толпе, толкали от одного погромщика к другому, били, гнали по улице, насиловали. В исследовании Химки собраны жуткие слова свидетелей выбивания глаз и ушей, забивания цепью, принуждения ползти на четвереньках или маршировать с палкой в половых органах. И как бы нам всем хотелось, чтобы всё это было “распятым мальчиком”, погром происходил перед немецкими камерами, благодаря чему до наших дней дошли фотографии первых дней незалежности по версии ОУН.
“Украинцы первыми в Европе поняли разлагающую работу жидовства, и потому отмежевались от евреев столетие назад, сохранив таким образом чистоту своей духовности и культуры” (Ярослав Стецько)
В июле 1941-го года погром повторялся трижды, и унёс жизни ~8000 евреев. В результате стремительного продвижения нацистских войск вглубь СССР, Гитлер ликвидировал марионеточное украинское государство. 5-го июля Бандера был арестован, а его братья отправлены в Освенцим. В начале августа выполнившие свою функцию батальоны “Нахтигаль” и “Роланд” были отозваны на родину – в Третий Рейх. Двор тюрьмы на Лонцкого, ставшей тюрьмой гестапо, выложили могильными плитами со старейшего еврейского кладбища Львова. Здесь были казнены все ведущие представители польской интеллигенции города вместе с семьями. А уже осенью создано львовское гетто. Еврейское население Львова, в сентябре 1941-го составлявшее 140,000 человек, сократилось до 925 (1944).
Подытоживая исход такой “национально-освободительной” борьбы, Бандера отмечает бесценный опыт, который обрели националисты: “Самое главное, у них было представление о значении организации, стратегии и тактике партизанской войны, и методах, которые немцы использовали, когда воевали с партизанами. Это знание было очень полезно для действий УПА в будущих конфликтах”.
Например, в Беларуси, куда объединённый в 201-й батальон охранной полиции состав “Нахтигаля” и “Роланда” отправился подавлять народное партизанское движение. В 1943-м к ним присоединится ещё одно украинское формирование – 14-я гренадерская дивизия СС “Галичина”, уничтожавшая партизан во Франции, Польше, Югославии, Словакии. Ни арест Бандеры, ни ликвидация немцами украинского государства, не помешали дивизии принять участие в боях за Вену (апрель, 1945-го), и наполнить добровольцами гиммлеровскую полицию.
Глядя в это наше общее историческое сердце тьмы не стоит, однако, ставить знак равенства между украинцами и националистами, монополизировавшими знак “украинского”, являясь, при этом, весьма специфическим сборищем выходцев из фашистской диаспоры. Об их встрече с реальными украинцами вспоминает один из офицеров “Роланда” Теодор Крочак:
“Хотелось целовать эту нашу землю, хотелось кричать всем родным: “Мы уже идём к вам, освобождать вас от большевистских банд!”. Вскоре, однако, мы были ошарашены тем, как нас приняло местное население. …Я представлял себе различные прекрасные картины этой встречи. Не могу понять, почему то, что вчера казалось таким простым и ясным, случилось таким загадочным – эта первая встреча с украинцами в Украине. Вместо распростёртых объятий… нас встретили равнодушно, холодно, молчанием, а подчас и вовсе враждебными взглядами.“
4
ГЕРОЯМ СЛАВА
В 1934-м году ОУН под руководством Степана Бандеры убило Ивана Бабия – директора Львовской академической гимназии. Сегодня улица, где находится здание гимназии, носит имя Бандеры. Памятники ему установлены в десятках городов Украины. Его именем названы улицы. В том числе, один из проспектов украинской столицы.
В честь Мыколы Сциборского, мечтавшего об Украине, где евреи будут лишены гражданских прав, названа улица в Житомире. Решением тамошнего облсовета 2018-й год был объявлен годом Сциборского.
В честь дивизии СС “Галичина” названы улицы в Ивано-Франковске и Тернополе. В 2011-м году депутаты Нежуховского сельсовета единогласно приняли решение переименовать одну из улиц в честь воинов “Нахтигаля”. Командир батальона Роман Шухевич, считавший врагами Украины “москалей и жидов”, посмертно удостоен звания Героя Украины. В память о нём созданы музеи, установлены памятники, названы улицы...
Памятники стороннику переноса в Украину немецких методов “экстерминации жидовства” Ярославу Стецько есть в Тернополе, Стрые, и целом ряде украинских сёл. В 2007-м году указом президента Ющенко были утверждены памятные даты, названы улицы, и создан музей семьи Стецько в Киеве.
Жители и гости Львова, Ивано-Франковска, Одессы, Днепра и Херсона могут прогуляться по улице борца с “московско-жидовским раем” Дмитрия Донцова.
Андрий Мельник, считавшим, что правильным ответом на клич “Слава Украине!” является “Вождю слава!”, увековечен в памятниках, последний из которых был установлен в 2017-м году.
В городе Винники есть улица Евгена Врецьоны, возглавлявшим Украинскую Народную Милицию во время львовских погромов…
В общем, борьба с тоталитарным прошлым идёт в Украине полным ходом.
31 октября 2019-го года в Верховной Раде зарегистрирован законопроект №2364 “О праздновании памятных дат и юбилеев в 2020 году”. Депутаты предлагают нам праздновать день рождения полковника УПА Василия Сидора (Шелеста), который служил в батальоне “Нахтигаль”. Не менее важной для украинкой национальной памяти, по мнению депутатов, является Иван Полтавец-Остряница, создавший в Берлине “казачье общество”, заявлявшее своей идеологией национал-социализм.
Национальными героями “являются” Василий Левкович (УПА), служивший в полиции оккупированного немцами Дубно, где было убито 15 тысяч евреев, и Фёдор Боркивский, назначенный немцами бургомистром Полтавы, где за один день было уничтожено больше полутора тысяч евреев.
Нельзя не отметить и юбилей талантливого украинского писателя Уласа Самчука, редактора газеты “Волынь” в оккупированном немцами Киеве. В день расстрела евреев в Бабьем Яру Улас Самчук писал: “29 сентября в Киеве был великий день. Немецкая власть, идя навстречу пылким пожеланиям украинцев, приказала всем жидам, которых в Киеве ещё осталось 150 000, покинуть столицу”. Это далеко не единственные строки, которые поэт посвятил “еврейским шимпанзе”, радуясь тому, как “культура жидов медленно, но отчётливо всасывается в нутро земли, и придёт время, когда о ней не будет упоминания”.
В 1997-м году, во Львове, напротив тюрьмы на Лонцкого, был возведён памятник жертвам коммунистических преступлений, а сама тюрьма была превращена в национальный музей. В экспозициях музея, на территории которого убивали евреев во время погрома 1941-го года, участие ОУН не упоминается.