Если бы я интересовался почкованием, то назвал бы сына Ассонансом, а дочь Аллитерацией – в честь приёмов, с помощью которых поэты и рэперы превращают речь в музыку.
Вот, например, – читайте ухом, – ассонанс (повтор сходных гласных):
“По небу голубому проехал грохот грома.”
(Маршак)
“Башенный бой.
Брошенный бой.
Где на земле –
Мой
Дом,
Мой – сон,
Мой – смех,
Мой – свет,
Узких подошв – след.”
(Цветаева)
“Я вольный ветер, я вечно вею,
Волную волны, ласкаю,
В ветвях вздыхаю, вздохнув, немею,
Лелею травы, лелею нивы.
Весною светлой, как вестник мая,
Целую ландыш, в мечту влюблённый,
И внемлет ветру лазурь немая…”
(Бальмонт)
А вот аллитерация (повтор сходных согласных):
“И шальной, шевелюру ероша,
В замешательстве смысл темня,
Ошарашит тебя нехорошей
Глупой сказкой своей про меня.”
(Пастернак)
“Осада! приступ! злые волны,
Как воры, лезут в окна.”
(Пушкин)
“Лет до ста расти нам без старости.
Год от года расти нашей бодрости.
Славьте, молот и стих, землю молодости.”
(Маяковский)
Всё то же самое творится в украинском языке:
“Тінь там тоне, тінь там десь…” (Тичина)
“Осінній день, осінній день, осінній! О синій день, о синій день, о синій! Осанна осені, о сум! Осанна, Невже це осінь, осінь, о! – Та сама…” (Костенко)
Качает? Качает! И пусть качает, ведь язык – это сад. Чувствуя его, мы выходим за рубежи сухих коммуникаций, и прорываемся в птичьи регистры. Нельзя засунуть руку в рот, и вырвать птицу языка. Тем более, когда этот язык – родной.