Интервью Анатолия Ульянова с японской художницей Марико Мори.
***
– Что является причиной того, что культурные барьеры между людьми так прочны?
Существующие географические, культурные, языковые барьеры – все это результат длительного развития человеческой цивилизации. Мы все делимся на группы, образуем союзы по системам веры, убеждениям, интересам – барьеры рождают отличия между людьми. Но я никогда не говорила, что эти отличия сколь либо плохи. Отличаться друг от друга – важно. Равно как и осознавать свою идентичность. Важно понимать необходимость существования множества культур. И если ты не уважаешь свою культуру, то как ты можешь уважать культуры других? Когда я говорю о необходимости преодолевать барьеры между людьми, то имею в виду лишь то, что мы должны учиться общаться, уважать и слушать друг друга.
– Однако, несмотря на то, что с каждым днем у нас появляется все больше технических средств для коммуникации, мы не становимся менее одинокими.
Знаете, моя работа требует постоянного общения с моими коллегами в разных странах. Кто-то находится в Италии, кто-то в Японии, кто-то в США. Моя основная студия в Нью-Йорке. Так вот, я много путешествую. Безусловно, мне бы пришлось очень тяжело без Интернета и всевозможных технических инноваций, но я также не забываю о необходимости живого общения. Технологии могут эволюционировать сколько угодно, но чувства нельзя послать по факсу, их не упакуешь в архив и не пошлешь электронной почтой. Когда ты лично встречаешься с людьми – лишь тогда ты по-настоящему можешь обмениваться энергией.
– Вы как-то говорили, что, живя в Лондоне, хотели забыть о том, что являетесь японкой. Национальная идентичность вредоносна для современного индивида?
Нет, у меня более нет сомнений на этот счет. Культурные традиции важны в поиске собственной идентификации. Обладая ими, ты обретаешь уважение других. И сам учишься уважать. Национальность – это дар. Поначалу, когда я только попала в Лондон, мне было действительно тяжело. Но со временем я поняла, каким образом разные культуры могут вступать в диалог и обмениваться идеями. Собственно, мое искусство – это, в некотором смысле, попытка перевести язык традиционной культуры, на язык культуры современной – чтобы люди находили параллели, учились пониманию и разделяли разнообразные идеи между собой.
Как известно, после Второй Мировой войны Япония испытала большое влияние западной культуры. Многим хотелось быть похожими на американцев. Следуя подобным желаниям, ты многое теряешь. Впрочем, лишь теряя нечто важное, ты осознаешь важность утерянного. В этом болезненная ценность утраты. Таков закон жизни. Нас всех манит к себе популярная культура. Она позволяет знакомиться и общаться со множеством людей. Но традиционная культура глубже, она уходит в наши корни. В моем понимании, человек должен быть мостиком между своими традициями, современностью и будущим. Когда твоя идентичность соткана из «вчера» и «сегодня», тогда только она ведет тебя в завтрашний день.
– Будучи озабоченной проблемой непонимания между людьми, верите ли вы в то, что человечество сегодня готово создать универсальный язык общения?
Универсальный язык уже создан. Это искусство.
– Почему люди склонны представлять пришельцев скорее похожими на себя, нежели, к примеру, в образе воздушных скоплений или невидимых жидкостей?
Согласно Теории Струн, Вселенная состоит из 11 уровней – она многослойная, каждый слой неповторим, непересекаем. Не исключено, что на других уровнях Вселенной тоже существует жизнь, но какая она – это действительно вопрос. Быть может, она и вовсе не имеет ничего общего с физическими телами. Но когда мы размышляем о внеземных формах жизни, то надеемся, что сможем найти с ними общий язык. И именно поэтому представляем пришельцев похожими на себя. Когда я задумываюсь о параллельных слоях Вселенной, то понимаю, что наше существование вообще-то тоже под вопросом. Происходящее – реально? Наше существование существует? Или все это мираж? Ответы находятся в будущем.
– Вы связываете одиночество с образом пришельца?
Инопланетянин – это метафора, подразумевающая аутсайдера. Когда я покинула Японию и отправилась на Запад, сначала в Лондон, а затем и в США, то превратилась в такого аутсайдера, стала чужаком для мира, в который попала. А ведь аутсайдером может стать каждый. Каждый из нас – пришелец.
– Как вы относитесь к клонированию и генной инженерии?
Не исключено, что в будущем у человечества возникнет проблема с нехваткой пищи. Быть может, именно вышеупомянутые технологии позволят нам с этим справиться. Мы осознаем их жизненную необходимость. Но пока такой глобальной проблемы нет. Мне бы хотелось верить, что до того, как наступит кризис пищи, человечество научиться обходиться без клонирования и генной инженерии. Убеждена, не стоит слепо полагаться на технологии. Нужно искать гармонию с природой, учиться предотвращать кризисы, вынуждающие прибегать нас к генной инженерии.
– Человечество все более виртуализируется. Еще вчера оно делало первые робкие шаги в Сети, а сегодня уже покупает виртуальные гениталии за реальные деньги, к примеру, в нынче популярной виртуальной реальности «Second Life»…
Наша жизнь – это иллюзия.
– Что именно интересует вас в диалоге Реальности и Утопии?
Люди часто используют слово Утопия, говоря о моем искусстве, но я с этим не согласна. В нем нет Утопии – лишь визуализация моего воображения. Я верю, что, создавая нечто, мы влияем на Реальность, меняем, дополняем ее.
– Могли вы объяснить ваши слова: «Смерть – это начало всего»?
Взрыв Суперновой Звезды рождает тяжелые атомы, без которых невозможно существование всего живого. Иными словами, если бы не происходила смерть звезды, не происходило бы и рождения жизни. Наша жизнь началась со смерти.
– С какими медиа, помимо традиционных фотографии, скульптуры, перформанса, видео, Вы хотели бы еще поэкспериментировать?
Сейчас я бы хотела создавать произведения, которые в большей мере были бы связаны с природой.
– Если бы сегодня вам были доступны нанотехнологии, как бы вы хотели использовать их в вашем искусстве?
Мне сложно ответить на этот вопрос. Технологии не первичны. Я всегда сначала нахожу идею, и только потом думаю о том, каким образом воплотить ее в реальность. Не технология выбирает идею, а идея выбирает технологию.
– Почему многие усматривают за пластиком, стеклом, электроникой и сталью нечто не просто неодушевленное, но мертвое. Может ли Техно, как антипод Природы и Естественности, быть носителем духа?
Я сегодня была в Киевском Государственном Историческом Музее и видела трипольские глиняные горшки, посуду, всевозможные ритуальные принадлежности древних украинцев. Чтобы создать все это, люди использовали, в частности, огонь. Добывание огня, обжигание глины – это ведь тоже технологии. Но мы же не будем утверждать, что в этих произведениях, созданных с помощью технологий, нет духа? Мы можем использовать разные технологии, создавать всевозможные вещи, которые служат нам в быту или религиозных обрядах. Во всем этом наши идеи, наши мысли, наша энергия и наш дух. Произведение рук человеческих не может быть мертвым. В наших творениях – мы.
– Традиционно считалось, что художник должен самостоятельно создавать свои произведения, но сегодня, – и ваш пример не исключение, – над произведением искусства могут работать целые коллективы, несмотря на то, что в итоге оно будет подписано одним именем. Означает ли это, что художник – это в первую очередь идея и виденье её реализации, а само производство вторично?
Церкви и соборы создает множество людей разных профессий, но все начинается с первого наброска. Идея, в некотором смысле, первична. Но дело в другом. Я не вижу здесь конфликта. Одни произведения художник создает сам, другие – в коллективе. Это вопрос персональной эволюции и способов реализации. Я считаю, что когда над созданием произведения работает множество специалистов, то это идет лишь во благо всему процессу – каждый участник получает шанс обогатить свой художественный словарь, объединить умения и таланты, сделать нечто большее вместе.
– Учитывая ваш интерес к космосу, вдохновляет ли вас фигура Юрия Гагарина?
Я восхищаюсь его смелостью. Смелость – это героизм. Лишь смелость способна расширить наши представления о мире, открыть нам новые высоты и показать новые горизонты. Человечество всегда нуждалось в тех, кто достаточно смел, чтобы изменить мир.