“Хвост змеи возвращается к ней в пасть равно в то же время.” — Томас Браун
1
Эксплуатируя желание, порно обречено непрестанно расширять его – осваивать новые рынки за гранью табу. Так превращаются в клише фантазии, которые ещё вчера считались возмутительными извращениями.
Бросить вызов запрету – это не прогрессивное подвижничество порноиндустрии, а стратегия её выживания. С одной стороны, порно разжигает желание, осваивая всё новые его рубежи, с другой – чем дальше заходит индустриальная фантазия, тем более невозможным становится удовлетворение связанного с ней желания, и тем вероятнее, что человек явится почесать его на порно-сайт.
“Порнография и Гильотина — “технические машины”, порождённые промышленным переворотом, началом перехода к индустриальному обществу. ...Достижение высоких буржуазных истин Свободы, Равенства и Братства может происходить либо через конвейерный террор (гильотина), либо посредством конвейерной порнографии. Чем успешнее развивалась медийная технология, тем больше порнографии, тем меньше — гильотины.” — Кирилл Кобрин
Порно-экран демонстрирует карикатурную гипертрофию того, чему следовало бы происходить за его пределами. Не исковеркан ли секс консервативной моралью, связавшей удовольствие с нарушением запрета? И не потому ли мы нуждаемся в развращении, чтобы решиться на поступок эроса – освобождение Вакха?
Сталкер между ядами и панацеями, порнография зовет нас желать и делать то, что видишь. Осваивая трансгрессию, она делает её частью нормы.
2
Ничто не выражает сущность порнографии лучше, чем однояйцевые близнецы, отсасывающие друг другу на камеру. Таков дуэт братьев Петерс.
“Мой брат – это мой любовник, и я – любовник ему. Он – моя родная кровь, моя единственная любовь” — братья Петерс.
Илайджа и Мило Петерсы – это утопия мастурбации; Нарцисс, чьё зеркало ожило, и смокчет само себя; секс симметричных вселенных.
Угроза рождения химер в результате инцеста распадается при столкновении с айсбергом гомосексуальности. Брат не может оплодотворить брата, и потому в анальном сексе между ними нет опасности – лишь удовольствие в кругу семьи.
Перед нами – анальный Уроборос, символ бесконечного возрождения, вечного возврата к себе, триумф цельности сущего.
Показывая обществу гомосексуальный инцест, порно-индустрия ставит вопрос: “Почему брат не может заниматься сексом с братом?”. Отвечая на него, индивид либо принимает такую возможность, либо сталкивается с предрассудками. Как, впрочем, и возможностью их развенчания.