Видел бездомного, просившего милостыню у воздуха. «Прошу вас, сэр», – просил он пустоту, разрисованную человеком. Кроме него, никто человека не видел. Все спешили домой сквозь бездомных. Бездомные зябли и кутались в мокрые пледы, были бескостными, как суфле. Поэтому тела прохожих за них не цеплялись, текли мимо. Ещё потому, что никто не хотел задерживаться, испытывать дискомфорт, – от вида, от просьбы, от запаха; соотносить человека с усилием, необходимым, чтобы остановиться, или хотя бы поздороваться глазами.
Бывает, впрочем, и такой прохожий, который будет пристально моргать в мякоть бездомных, разглядывать причину сквозить мимо: нечто, что объяснит трагедию частным провалом, мол, «видите, у него шприц», и всё тотчас же ясно! Ну или как те подростки – стоят с прыщами и скейтами, насмехаются… Подхожу к человеку.
– Братишка, тут нет никого.
– Как нет? А Облачные?
– Кто?
Из мглы капюшона ко мне выплывает мурена лица. Глаза нет. Рот в засохшей крови. Нос – капель и сопель. Есть, однако, улыбка, и глаз №2 – он блестит.
– Не всё, чего не видно, нет. Мы есть. И Облачные есть. Просто у них нет тел, сечёшь? У них отняли мясо. Даже кости! Так они стали невидимыми.
– Кто отнял?
– Все понемножку. Но это их не сломило. Облачные научились вертеться. Стали прозрачными. Теперь они повсюду. Если идти помедленней – увидишь. Вон!
Палец мурены тычет тьму. Его не раз ломали. Ноготь отсутствует.
– Нет, сорри, не вижу. У меня плохое зрение.
– Он просто хорошо замаскирован.
– Ты у него просил денег?
– Каких денег? Денег больше нет. Я у него любви просил.
– Как же он даст тебе любовь без тела?
– Любовь не в теле. В теле – секс. А любовь, как и Облачные – воздушна.
– Так Облачные – про любовь?
– Нет. Всё зависит от того, с кем имеешь дело. У Облачных есть мужчины и женщины. Женщины – это губки. Они впитывают чувства. Каждая становится его облаком... Это может быть любовь, ненависть, скука… Что человеку ближе, то он и впитывает. Тем он и становится.
– Разве у мужчин не так?
– Мужчины ничего не впитывают. Они берут чувства у женщин, и превращают их в места, куда можно пойти. И в вещи, которые можно потрогать. По крайней мере, у меня только с мужчиной получалось поиметь любовь.
– А как они её дают?
– Так же, как и берут. Говорю же, им нужно набраться чувством, стать облаком. Ну а нам остаётся в это облако зайти, и ты почувствуешь то, чем твой Облачный набрался.
– Так, значит, и в женщину-облако можно зайти за чувством.
– Если хочется. Но мне хочется зайти в облако-мужчину. Там любовь.
– Так зайди.
– Без консента нельзя. Поэтому я и просил у сэра разрешения.
– По-моему сэр не против. Попробуй ещё раз спросить.
Мурена повернулся в тёмный угол. Оттуда улыбалась пустота.
– Он согласился! Разрешает! Можно!
– А мне?
– Секунду… Да, говорит! И тебе!
И вот мы делаем совместный шаг во тьму. Лицо мурены озаряется алмазным светом.
– Чувствуешь тепло?
– Чувствую.
– Это любовь.