8 – МАРТ – 2022
Моя мама сидит в подвале полуразрушенного села. Российские интервенты убили её соседей. Последний раз, когда мне удалось до неё дозвониться, её голос тонул в утробном грохоте залпов, дом трясся в фейстайме, а собаки, которых она отказалась бросить, разрывались от лая. И вот я думаю: будет мама жива завтра утром, или нет, а человек из интернета пишет комментарий: «ты что, стал правым, вдруг, переобулся?».
Нет, я не стал правым. И обувь у меня всё та же – красная, как поцелуи. Я просто маму увидеть хочу. Живую. В 3D. И чем скорее колесница с людоедами свалит из Украины, тем больше шансов, что эта встреча состоится. Последняя была 13 лет назад. А маме – 70.
Некоторые «товарищи» умудрились разглядеть в моём осуждении путиниzма поддержку национализма и Запада. Как если осуждение нападения на Украину отменяет моё отношение к США, НАТО, Майдану или националистам.
Нет, друзья – война не изменила моих взглядов. Изменился фокус момента. И приоритеты. Я обязательно вернусь к нашим беседам о вампирах, но для этого мне нужно, чтобы один конкретный вампир перестал поливать ракетами мою семью. Это мешает думать о чём-либо прочем.
Для одних красной линией была аннексия Крыма. Для других – война на Донбассе. Для меня такой линией стало 24.2.2022.
Понимаю ли я, что у националистов и империалистов, которые являются бенефициарами этой войны, для меня и подобных мне нет ничего, кроме ветки и верёвки? Конечно. И что же? Это меняет тот факт, что Россия напала на Украину? Или освобождает от необходимости поддержать жертв этой подлой агрессии?
Я – коммунист. Но коммунизм для меня – не галстук. Не значок. Не идентичность. А инструменты и принципы. И они сообщают в моё тамагочи, что нападение на Украину – это преступление и несправедливость; что тот, кто совершил это преступление и несправедливость, сейчас представляет более осязаемую опасность, чем кто-либо прочий; что эта опасность не абстрактна, и угрожает конкретным материалистическим формам – маме, папе, сёстрам, нам.
Моя мама – из Тамбова. Это её пришла спасать путинская ракета, от которой она прячется в подвале? Половина моей семьи – это русскоязычные люди. И все они сейчас сидят под московским градом, обрушившимся на украинские города. «Не занимать сторону» – это привилегия, которой у них нет. Российские войска для нашей семьи – это фашисты. Не в смысле взглядов. А по самому что ни на есть практическому существу их действий.
Хочу напомнить, что сознание определяет не идеология, а бытие. Перемены в материальных обстоятельствах влекут за собой перемены в их отражениях – мыслях, словах, экспрессиях.
Когда я вижу некоторых товарищей, помалкивающих на фоне бомбардировки мирного населения, – помалкивающих не по страху или за неимением времени в режиме выживания, а по убеждениям, – я понимаю, что в этих товарищах нет ни товарищей, ни человека.
Понимаете, если твоих мам бомбят ракетами, а ты «не занимаешь сторону», то ты – отморозок, робот, проклятый автомат, накачанный догмами. «Полон дерьма». И никакого гуманистического общества с тобой не построить, если даже в такой ситуации в тебе не включается простой человеческий человек.
Эмпатия – это левое или правое? Не знаю. Знаю, что всех нас пытается съесть рыбокит. Пытаясь, ранит, оставляя глубокие шрамы из боли и ненависти. Как так получилось? Обсудим. Но, наверное, после того, когда мам перестанут бомбить.
21 – МАРТ – 2022
Получаю короткие вести от мамы. Она жива. Электричества нет. Жители села делятся друг с другом мясом и молоком. И все как один называют российских интервентов «німці». Вот что значит генетическая память.
Первая партия «немцев» обстреливала и убивала, пока их не встретили украинские войска, и не вернули в родную гавань. Но поскольку действие происходит в Киевской области, линия соприкосновения продолжает плавать.
На днях в мамино село зашла очередная колонна оккупантов. Парни по 18-20 лет. Приехали «воевать с Азовом». Изображая освободителей, пытались раздавать продукты, которые украли из местной лавки. Слили всю соляру на деревне, но на танки «второй армии мира» её не хватило – так они там и застряли.
Один из юных террористов додумался отдать честь моей маме, на чью землю он вторгся. Было бы что отдавать… И, всё таки, до чего же странный жест для таких обстоятельств – полная неадекватность. Видимо, что у них какая-то своя кассета в голове диафильмы показывает. Что-то другое они там видят во мгле своих черепов, творя то, что творят.
«Ой, не могу больше разговаривать, один из «солдатиков» как раз лезет в сарай к соседу». И бросила трубку.
24 – МАРТ – 2022
Соседский генератор, от которого мама заряжала телефон, больше недоступен – российские оккупанты его нейтрализовали. Мама успела позвонить моей сестре и сообщить: «автобус для эвакуации не пустили русские, все выезды перекрыты танками, гуманитарку не пускают, не могу выйти, везде военные, забирают симки из телефонов… Они устроили нам ад. Я живу в аду».