Вышел из дома. Солнце светит. Пошёл на станцию метро. На перроне – группа людей с голым торсом. Образовали круг. И бьют друг другу лица.
Поезд не приезжает. В динамиках тихо. Есть только звуки ударов по мясу. Их эхо.
Люди с голыми торсами знают друг друга. Дерутся молча. Поочерёдно. Удары, однако, взаправду. С размаху. С силой. От души.
Поезд не приезжает. Периодически люди с голыми торсами бросают в пассажиров волчьи взгляды. «Посторонним вход запрещён».
По спинам катится стеклянный пот. Люди с голыми торсами разбивают друг другу носы, секут губы и брови. Всё это – в полдень, батареями кулаков.
Поезд не приезжает. В круг входят девушки. Достав нож, одна из них бьёт им другую. Нож ныряет в буханку тела. Снова и снова. Раз за разом.
«Я убью тебя, сука!».
Сука, тем временем, фонтан. Я знал, что кровь может течь или капать. Но бьющей вверх – я такого не видел. Ещё мне казалось, что крик от ножа неизбежен. Однако Сука кровоточит молча. Как это возможно?
Поезд не приезжает. Камеры наблюдают. За дракой во мраке. За россыпью брызг на перроне. Глаза пассажиров утекают в телефоны. Слёзы цвета граната – не их слёзы.
Старушка вздыхает. Школьники рассмеялись. Доев буррито, мужчина в униформе работника метро читает газету: «Президент обратился к Конгрессу с просьбой выделить 33 миллиарда долларов на войну в Украине».
Человек с голым торсом протягивает Суке футболку. Перевязав раны, она поднимается с лавки. На её одежде расцветают маками пятна крови.
Сука идёт, шатаясь, в этой пятнистой шкуре леопарда. Мимо старухи. Школьников. Работника метро. Уходит по эскалатору в небо.
Поезд не приезжает. А когда, наконец-то, приехал, мы зашли в вагон, и едем дальше – каждый по своим делам.