Известно, что большинство современных политических течений, включая капитализм, социализм, национализм, либерализм…, происходят из эпохи Просвещения. Многие убеждены, что это Европа и Французская революция подарили нам ценности свободы, равенства и братства. На самом деле всё сложнее. И то, что мы считаем «европейскими ценностями», во-первых, ещё недавно было глубоко чуждо Европе, во-вторых, было привнесено в неё извне.
1
До 19-го века найти хотя бы одного европейского автора, который не считал, что демократия была бы ужасной формой правления, или так или иначе не высказал своё «фэ» против идеалов свободы и равенства практически невозможно.
В Средние века Европа была провинцией мира, населённой религиозными фанатиками. Её подъём начался в 15-м веке, после того, как Португалия направила флот к берегам Африки, в Индийский океан, и в Америку.
Что породило эпоху Просвещения? Вывоз ресурсов из колоний, за счёт которых был оплачен научно-технический рывок в европейских метрополиях. Этот рывок обернулся чередой промышленных и социальных революций, подаривших нам то, что мы называем современным миром.
Большинство знакомо с крайне упрощённой картиной колониализма: приехали белые люди, увидели полуголых «дикарей» с копьями, перебили их всех, захватили их землю, ресурсы, и за счёт этого отъели свои щеки.
Проблема такого конспекта в том, что в нём отсутствуют принципиальные нюансы, без которых не понять, с какой стати европейцы, ранее мыслившие монархическими и религиозными догмами, заговорили о свободе и равенстве.
Кроме того, этот конспект редуцирует коренное население колоний до объектов угнетения, тогда как эти народы были не только жертвами, но и значительными историческими акторами, повлиявшими на развитие всего человечества.
2
На момент «открытия» Америки, на её территории проживало порядка 60 млн. человек из очень разных народов – каждый, со своей культурой, традициями, политическими моделями и т.д. Некоторые из них жили небольшими группами, другие представляли собой цивилизации, проживающие в густонаселённых мегаполисах своего времени – одних из крупнейших на планете; с развитой архитектурой, математикой, астрономией, земледелием, технологиями.
Иными словами, образ «дикаря», который живёт малыми «стаями» в вигвамах, и водит хороводы у костра, на котором жарится человечина – это колониальная карикатура, не передающая реальности «открытых» Америк.
Колонизация продолжалась несколько веков, и всё это время пришлые активно общались с местными: изучали их языки, подолгу жили вместе с ними.
Задачей тех же иезуитов, которые были интеллектуалами католического мира, и оставили нам богатое наследие свидетельств о своём общении с «индейцами», было обращение коренного населения в христианскую веру. Что сопровождалось постоянными диспутами между европейцами и коренными американцами.
«Они считают себя лучше французов, потому что «вы, говорят они, всегда ссоритесь друг с другом, тогда как мы живём в мире. Вы завистливы и постоянно клевещете друг на друга; вы воры и обманщики; вы жадны, не щедры и не добры; что касается нас, то если у нас есть кусок хлеба, мы делимся им с ближним».
Полемики эти активно печатались в Европе, захватывая воображение новых поколений, и оказали революционное влияние на развитие европейской мысли. Именно в их рамках обкатывались моральные, юридические и философские вопросы о том, что такое свобода, что значит быть человеком, каких прав он заслуживает одним фактом своего рождения. Вопросы эти были связанны с деяниями европейцем в Новом Свете: что можно делать, что нельзя, чем отличаются народы, какие у кого образы жизни…
Встреча с Другим провоцировала Европу переосмысливать себя, отказываясь от целого ряда скреп – например, верховенства церкви и святости королей.
3
Столкнувшись с европейцами, коренные американцы произвели колоссальный пласт критики их устоев, которая питала европейскую критику Старого Света.
В 1642-м году иезуит Лежон пишет с досадой о своих диалогах с «индейцами»:
«Сотни раз они обращались ко мне, чтобы посмеяться над нашим страхом перед Капитанами».
А вот что пишет о коренных американцах отец Лельмонт в 1644-м году:
«Я не верю, что в мире есть более свободные люди, чем они, и менее способные субординировать свою волю какой-либо власти. Вплоть до того, что их отцы не властны над своими детьми, их капитаны над их подчинёнными, законы страны над кем-либо из них, если только они сами их не принимают».
Это не ода. Иезуиты писали об этом с ужасом, как свидетельство того, насколько «дикими» являются коренные «безбожники».
«Нет более сложной задачи, чем контролировать американские племена. Все эти варвары подчиняются только одному закону – закону голой жопы. Они рождаются, живут, и умирают в полной свободе без каких-либо ограничений. Идея подчинения страстей для них – повод для насмешки. Их философия – это дать чувствам свободу, тогда как наш Закон Божий дает нам границы…».
Миссионеров возмущало, что коренные женщины имеют полный контроль над своим телом, что незамужние имеют полную сексуальную свободу, а замужние – право в любой момент развестись. «Нечестивая свобода дикарей», писали они, «является главным препятствием на пути их подчинения Закону Божьему».
«От начала времён Дикари не знали запретов. Они – свободные люди. Каждый из них считает себя не менее значимым, чем другие; и они подчиняются своим вождям только в той мере, в какой это их лично устраивает».
4
Историю отношений европейских колонизаторов и коренных народов Америки сопровождает тенденция, в рамках которой «белые люди», пришедшие обратить «дикарей» в свою веру, отрекались от неё, и уходили к на ПМЖ к «индейцам», чей жизненный уклад был куда свободнее, чем всё, к чему привыкли задавленные королевичами и церковными догмами европейцы.
Вот, например, упоминание об этом в переписке Бенджамина Франклина:
«Когда индейский ребёнок, воспитанный среди нас, обученный нашему языку и приобщённый к нашим обычаям, отправляется повидать своих родственников, и совершает с ними Индейскую прогулку, его после этого невозможно убедить вернуться к нам. И это так не только с индейцами. Когда белые дети попадали в плен к индейцам, жили некоторое время среди них, после чего их выкупали и обращались с ними со всей мыслимой нежностью, убеждая остаться среди англичан, им всё равно становился противен наш образ жизни, и все те муки, которые необходимы, чтобы его поддерживать. Поэтому при первой же возможности они сбегали обратно в леса, откуда их было уже не вернуть».
Что же так привлекало европейцев в образах жизни коренных американцев?
Отсутствие абсолютной власти монарха и церкви, которая запрещала не только все земные удовольствия, но и свободу мышления; отсутствие социального давления, связанного с требованием постоянной конкуренции друг с другом в гонке за землёй и богатством; сексуальная свобода; особая коммунальность коренных народов, глубина и прочность их социальных связей, кооперация, принятие, поддержка друг друга.
В частности, для многих «дикарей» было немыслимым положение вещей, при котором кто-то рядом может голодать или не иметь крыши над головой, потому что это, во-первых, унижает всё общество (коллективная ответственность), и делает жизнь каждого из его членов менее приятной (социальный гедонизм), ведь как ей наслаждаться, если рядом кто-то страдает?
5
Колонизаторов поражали навыки общения коренных американцев. Ожидая встретить дикарей, они встретили людей, политическое устройство которых предполагало ежедневные собрания общин, на которых обсуждались все злободневные вопросы. Более того – вся власть вождей строилась на их красноречии. Поэтому язык у «дикарей» был подвешен хорошо.
«Среди них практически нет тех, кто не способен вести спор и приводить аргументы». (Отец Лежон, 1630)
«Они постоянно дразнят нас тем, что обращают внимание на недостатки наших городов, и то, что всё это, по их мнению, вызвано деньгами. С ними бессмысленно спорить о важности разделения собственности на благо общества. Они осмеивают любое соображение по этому поводу. …Как и разницу в наших чинах. Они называют нас рабами, жалкими душонками, чьи жизни не хочется жить, и что как же можно так низко пасть, чтобы подчинить себя одному единственному человеку [королю]…».
«Они считают недопустимым, чтобы у одного было больше, чем у другого, и что богатым не помешает научиться уважать бедных. Они говорят нам, что понятие «дикарь», которым мы называем их, подходит лучше нам самим…».
Для интеллектуалов типа Руссо, которым в будущем предстояло стать звёздами эпохи Просвещения, «коренная критика» Европы стала оружием против Старого Света. И, в отличие от наших евроцентричных учебников по истории, они писали об этом, сообщая миру, что свобода, равенство и братство – это то, чему они научились у «дикарей».