1
Одним из аргументов, направленных на оправдание российского вторжения, является факт расширения военного блока НАТО на Восток. И правда – после распада СССР, НАТО осуществило 4 расширения, и каждое из них – в восточном направлении. Кремль использует этот факт для усиления следующего нарратива: на протяжении 30 лет Запад последовательно наползал на РФ, приближая свою военную структуру к её границам, и игнорируя её беспокойства по этому поводу. И это – правда. Но не вся. Чтобы это понять, нужно поместить факт восточного расширения НАТО в его исторический контекст – рамки конкуренции рыночных империй за материальные ресурсы на открывшихся постсоветских территориях.
Первое постсоветское расширение НАТО происходит в 1999-м году, когда в блок вступили Венгрия, Польша и Чехия. Т.е., только ПОСЛЕ войны в Грузии, Абхазии, Приднестровье, Северной Осетии и Азербайджане, НА ФОНЕ двух Чеченских войн и других военных конфликтов, которые были развязаны или происходили при активном участии России.
Очередность событий здесь принципиальна. Сама по себе она не делает НАТО менее агрессивным блоком, но меняет кремлёвский нарратив про жила-была себе Россия, никого не трогала, и тут, вдруг, к её границам начали сползаться подлые гадюки – пришлось отвечать.
В 2004-м году в НАТО вступили Болгария, Латвия, Литва, Румыния, Словакия, Словения и Эстония. За ними – Хорватия и Албания (2009), Черногория (2017) и Северная Македония (2020). Опять же, на фоне военных авантюр РФ: второй Грузинской войны, Северного Кавказа, Сирии, ЦАР, аннексии Крыма и гибридной войны в Украине. Стоило России совершить вторжение в Украину, и после 75 лет нейтралитета в НАТО резко захотелось Швеции и Финляндии.
Возникает вопрос: кто кого расширяет?
Аналогичные успехи у политики «денацификации», в результате которой националистические сентименты проснулись даже в тех, кого в Украине обзывают «ватниками»… Ведь именно по их русскоязычным городам сильней всего ударила Россия, добившаяся того, чего 30 лет не могли добиться украинские националисты: превращения в «бандеровцев» последних «совков».
Но и это ещё не всё. За 30 лет своего расширения, численность НАТОвского персонала в ряде стран-членов сократилась: в США на 38%, в Германии – на 65%…
«Так это за счёт новобранцев из колоний!»
Новоприбывшие страны добавили блоку 208,000 человек – это 6.3% от его 3,3 миллионной армии, которая в 1980-х составляла 5 млн. человек.
Опять же, это не меняет сущности и целей данного военного блока. Сокращение персонала связано с развитием технологий и соответствующими изменениями в характере войны. Однако и эта тенденция, благодаря российскому вторжению, закончилась – после 24-го февраля, все бросились наращивать свои армии.
Своей агрессией Россия добилась ровным счётом противоположных эффектов: националистического подъёма вместо «денацификации», милитаризации вместо демилитаризации, расширения НАТО и роста его армии вместо вымирания этого имперского пережитка.
2
Удобный способ отказать Украине в поддержке – это объявить войну конфликтом «больших игроков» («это не война России с Украиной. Это война России и США»). Данный приём позволяет слиться через аргумент, что оба игрока являются имперскими чудовищами, и, помогая Украине, мы помогаем одному из них.
В известной степени это так, и именно поэтому данный аргумент даёт возможность слиться в белое пальто. Симптоматично, однако, что желание слиться подобным образом возникает зачастую либо у путинистов, либо у их прихехешников, чей путиниzм прячется за левой риторикой и советской идентичностью, в вульгарном антизападничестве и постсоветском ресентименте.
Интересно получается: это «невойна» России с Украиной, но вторглась Россия в Украину, обстреливает украинские, а не американские города, и убивает не абстрактных западных империалистов, а украинцев.
На это путинские «антиимпериалисты» отвечают: украинцы просто пешки в большой игре. Воюют не они. Воюют ими.
В таком «антиимпериализме» легко спрятать российский великодержавный шовинизм, который отрицает украинскую субъектность, и утверждает, что никакой Украины нет. Есть выдумка на поводке. О чём кремлёвские имперцы говорят прямо, а их замаскированные под наших товарищей шавки оформляют в риторику про банановую республику и т.д.
Да, при соответствующем масштабировании, мы можем посмотреть на эту войну как на конфликт империй, и заключить, что Украина является жертвой неоколониализма, терзаемой конкурирующими имперскими центрами, а украинец – «пушечным мясом» правящего класса.
Вопрос, однако, в том, для чего мы это делаем? Чтобы перейти от разоблачения такого положения дел к его трансформации, и поддержке украинского народа в его праве на самоопределение, борьбе с тем конкретным имперским агрессором, который здесь и сейчас поливает его семьи ракетами? Или чтобы сообщить миру свою «левую» идентичность, и быть «над схваткой» – т.е., на стороне угнетателя, с которым такие «антиимпериалисты» либо согласны, либо видят в нём «меньшее зло» без оглядки на Бучу и Мариуполь?
Прелесть такого «антиимпериализма» в том, что он не требует действий. Достаточно просто заявить, что воюют империалисты колониальными руками, и можно умывать свои. Те, чьё время ещё не пришло. Те, что продолжат ждать, когда встанет мировой рабочий класс, и, наконец-то, призовёт эту диванную гвардию себя возглавить.
Важно отличать пацифиста, и того, кто отказывает украинскому народу в праве на вооружённое сопротивление вторжению. Паря в белом пальто над «обеими сторонами», сволочь должна помнить, что только одна из этих сторон является в напавшей; и что флот этой напавшей стороны – в 16, авиация – в 13, а военный бюджет – в 10 раз больше, чем украинские; и что четвёртая армия мира, вооружённая 6,255 ядерными боеголовками, вот уже более ста дней не может «освободить» страну, у которой в 4 раза меньше солдат, и ядерных боеголовок 0.
3
Как отличить кремлёвский нарратив о внешнем управлении от искренней критики неоколониализма? По контексту и тону.
Обратите внимание – когда путинисты говорят о том, что Украина зависима от Запада, они не выражают аналогичных беспокойств по поводу перспективы её зависимости от России, и рассуждают о внешнем управлении в язвительном ключе: издевательски смакуя это положение, вменяя его украинцам, и осыпая их уничижительными характеристиками по его поводу.
Этот тон не содержит ни любви, ни сочувствия, ни уважения к жертвам империализма. За ним не стоит желания освободить Украину от внешних кровососов. Всё это пронизано обидой, желанием уколоть, сделать больно тому, кто не желает жить в московской псарне, и кого путинские консерваторы обвиняют в собственном убожестве на руинах скисшей советской родины.
«Ах, вы избрали рыночную незалежность? Получайте! Нравится? Ах, вы решили идти в Европу? Жрите говно! И незалежность ваша – говно. И страна – не страна». Вот что это за тон.
Риторически разделяя «киевский режим» и украинский народ, подло отрицая субъектность и борьбу этого народа с агрессором, приписывая украинцу свою готовность лизать кремлёвский ботинок, путинисты напаривают «освобождение» посредством оккупации, и «мир» посредством капитуляции, после которой внешнее управление тут же «прекратится» и наступит «дружба народов».