1
Ошалевшие изверги бомбят лагерь беженцев “Джебалия”, оставляя на его месте кратер с мертвецами. 4000 палестинских детей стёрты с лица земли. Мир в шоке. В крупнейших городах планеты проходят многотысячные акции протеста против политики Израиля в Газе. Открываешь кастрюльку, а с её дна шипит кириллица: “Да, всё это ужасно, НО… представьте, что вор проник к вам в дом, изнасиловал вашу жену, и…”. Закрываешь кастрюльку.
Это могло бы быть сценой в фильме “Голодные игры”, если бы не было нашей с вами реальностью. Fox News подаёт войну в Газе так, словно это – футбольный матч: возбуждённые комментаторы обсуждают “игроков”, выясняя кто там за тридевять земель суннит, а кто шиит. Всё это – под будоражащий саундтрек, в котором гаснут крики. Для Метрополии это реально всё игра и развлеченье на фоне смерти далёких и малопонятных народов.
Главная новость, как всегда, не столь зрелищна, и остаётся за кадром: Израиль выдал 12 лицензий шести компаниям на разработку газовых месторождений в районе Газы.
“За последние 15 лет в восточной части Средиземноморья, прилегающей к оккупированному сектору Газа, Израилю, Египту и Кипру, были обнаружены крупные месторождения газа, что послужило поводом для заключения ряда сделок.”
Лицензии получили: британская British Petroleum (BP), итальянская Eni (ENI.MI), корейская Dana Petroleum, азербайджанская SOCAR и две израильские компании (Ratio Energies (RATIp.TA) и NewMed Energy).
“Выдача Тель-Авивом лицензий этим компаниям …вписывается в более широкую цель оккупационного государства – стать энергетическим хабом, способным экспортировать газ в Европу. Осажденный и оккупированный сектор Газа не имеет доступа ни к одному из природных ресурсов, находящихся в его акватории, которые монополизированы оккупационным государством.”
Ну, разумеется, они хотят прогнать “этих зверей” в Египет! Ведь 1.7 миллиарда баррелей нефти сами себя не высосут. Вот вам и убедительные экономические основания для геноцида палестинского народа.
На фото – палестинская семья, которая только что потеряла 42 человека. Три поколения, люди от 3-х до 77 лет, были одномоментно стёрты Израилем с лица земли за сутки.
2
Провал попыток поговорить о войне в Палестине связан не с противостоянием “рамок познания, между которыми невозможен диалог и поиск общих оснований, так как каждая из них опирается на свой корпус фактов” (Будрайтскис), а с материальной реальностью этой войны.
Когда мы говорим про невозможность диалога из-за различий в “корпусе фактов”, мы опускаем диспозицию сторон, и смещаем фокус на идеологию. Национально-освободительная борьба палестинского народа с колонизаторами превращается в мысленный конструкт – политическое мнение под вопросом.
Меня настораживают утверждения, обвиняющие в провале диалога “дух современности”. Я вижу в них идеализм, подменяющий объективную реальность субъективным восприятием; этаким настроением времени, состоянием эпохи – чем-то временным и призрачным, будто наваждение. Что же это за “дух” такой, который мешает нам обсудить с апартеидом его аргументы в пользу геноцида?
Желание помирить “стороны” объяснимо, благородно, и… неадекватно. За ним стоит “корпус фактов” – наш гуманизм, и понимание того, что жизнь лучше смерти, а война – это плохо. Да, мы все хотим прекращения огня, “потому что мы люди, а не звери” (Санкара). Однако этот рефлекс пацифизма, увы, является набором бездомных пожеланий, которые согласуются с сердцем, но не с фактами.
Дело не в том, что те, кого мы убеждаем в недопустимости геноцида, нуждаются в аргументах, чтобы изменить свою точку зрения. Они просто сделали свой выбор, и вытесняют всё, что мешает им его проглотить, утвердив в идентичности.
Проблема не в том, что они чего-то не понимают. Проблема в том, что они стали на сторону агрессора, и теперь являются им. Это не лишает их статуса человека, но меняет их политический статус. Энейблеры геноцида – это не собеседник. Это противник.
Разговоры про “рамки познания” и “корпусы фактов” отвлекают нас от сути происходящего. Есть два народа, и одна территория, от которой каждый из них зависит, и на которую каждый из них претендует. В её недрах находится такое количество газа, которое позволит его обладателю обеспечить себя энергией на десятилетия вперёд. Израиль, являющийся импортёром энергоносителей, сможет стать независимым от своих нынешних поставщиков, и помочь Европе слезть с уральской иглы. Проблема в том, что на пути этой цели стоит палестинский народ. Готовы ли вы принести его в жертву собственному "правому делу"? Если “да”, то это значит, что каждый сам за себя, а правда в силе. Но тогда почему кто-то должен помогать Украине? Почему большему не раздавить меньшее?
Невозможность диалога связана не с разницей в “корпусе фактов”, а с разницей интересов. Они противоположны. Кто с кем должен вести диалог? Народ-жертва с государством-агрессором?
Дело не в том, что ответа на Арабо-Израильский "конфликт" нет. Дело в том, что нам не нравится ни один из ответов. То, что должно быть сказано, не может быть сказано, потому что мы либо слишком нежные, либо знаем, что прямая речь о том, что справедливо, опасна для наших шкур. В итоге, мы называем войну "конфликтом", говорим, что он "сложен", и требуем: “зло, остановись!”.
Зло не остановится. И не успокоится, пока не сотрёт с лица палестинской земли каждого арабского ребёнка, сняв затем ролик, о том, что кадавры на наших экранах – это AI; что тысячи израильских бомб взрываются как-то иначе, добрее, цивилизованней; что арабы сами себя обстреливают; что настоящая война не так страшна, и что железные мечи не из железа.
У Израиля есть всё для того, чтобы раздавить Палестину. Но “окончательное решение” палестинского вопроса не станет концом этой истории, и произведёт гору трупов, на вершине которой будет стоять презренный монстр, смотреть по сторонам, и видеть 465 миллионов арабов, полных решимости показать устроителям Накба, что Аллах велик.
Ну а пока мир наблюдает поговорку: “Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку”. Где бойкот? Где санкции? Где эмбарго? Там же, где и международное право. На стороне сильного. В корпусе фактов за рамками познания.
3
Буквально недавно думал о том, что развитие AI с его возможностями генерировать реалистичные изображения может привести к тому, что наша история (в первую очередь, те её страницы, которые важно не забывать) будет поставлена под вопрос. На любую фотографию из Аушвица, Руанды или Конго можно будет сказать: а было ли это вообще? Может, фейк?
Что ж, такое будущее наступило, и вот уже мы видим как произраильские паблики радостно шэрят шестипалый генератив с палестинским ребёнком. И не важно, что цитируемый пост с ним не утверждает, что это реальное фото. Не важно, что любой современный человек понимает, что это генератив, и считывает его как плакат под лозунгом “Подними руку, если ты за Палестину!”.
Ясно, что дефицита фотографий, которыми можно заменить эту иллюстрацию, нет. Как и то, что каждый из нас трижды подумает, прежде чем постить фото обугленных и окровавленных детских трупов. Реальные изображения куда страшнее этого невинного, эстетизированного, смягчённого генератива.
Всё это понятно. Как и понятно то, почему всё это – не аргументы для тех, кто Stand with Israel, является пособником его преступления, и нуждается в щепках, за которые можно ухватиться, чтобы оправдать “невозможное зло” и своё согласие с ним. AI тут не при чём.
Зачем это делается? Чтобы сказать, что жертвы – нет. Что жертва – не жертва. Чтобы оправдать военные преступления Израиля, их геноцидальную сущность, сам апартеидный режим, который за последний месяц окончательно утратил не только остатки человеческого облика, но и историческую легитимность.
Чтобы мочь дальше бомбить палестинских детей, их нужно, с одной стороны, расчеловечить, объявить зверьми, “крысёнышами”, будущими ХАМАСовцами; с другой – поставить под вопрос их “звериную” правду. Отнять у них не только дом, и не просто жизнь, но и смерть, которой “не было”, ведь всё это AI. Всё, кроме бомб, которыми Израиль заливает больницы, школы и дома…
Мы это уже видели в истории. Агрессор всегда отрицает свои выдающиеся грехи. Так мы узнаем, что “никакой Бучи не было”. Что “никто не нападал, а защищается”.
Впрочем, есть куда более известный пример отрицания своей исторической вины… Холокост. Что было после? А после немцев повели в освобождённые концлагеря, существование которых отрицалось до последнего момента, и показали им, что они понаделали. Какой была реакция? Ужас, да, но ведь не только ужас… Прогулявшись среди снопов волос, детских башмачков, и вырванных коронок, многие так и не поверили в их правду, сочли всё увиденное пропагандистской поставкой, мол, это враги просто устроили для нас такой прокурорский театр.
Это не про немцев, и не про евреев. Это общечеловеческий момент. Принять, что всё, во что ты веришь, что вся твоя картина мира основывается на “невозможном зле” – это тяжело. Тяжело сказать себе, что ты – человек, который поддерживает геноцид. В том числе тогда, когда ты его реально поддерживаешь, но понимаешь, что это значит, и что говорит о тебе.
Поэтому ты цепляешься за выносимую сказку. Облагораживаешь трупы. Рассказываешь, что коренные жители Америки, у которых ты отнял сначала дом, а потом жизнь, “дикари” – пытаешься объясниться с совестью, доказать, что убивать “дикарей” – можно. Что белые люди не виноваты в колонизации Африки, ведь и до них “африканцы торговали рабами”. По той же причине украинцы не любят вспоминать свои погромы, а, говоря о российском империализме, забывают рассказать о том, как соучаствовали в колонизации Сибири.
Всё это риторические трюки ума, спасающегося в храме умолчания и отрицания. Не выйдет! Со времён Вьетнамской войны мир не знал более масштабного антивоенного движения чем то, которое выходит сегодня многотысячными митингами на улицы мира, и требует от Израиля прекратить своё преступное СВО в Газе. Мир всё видит. Ничего не забудет. И никогда не простит геноцид.