Спорить о том, была ли смерть Пригожина смертью или таким вот выходом на пенсию – не интересно. Интересно, кто займёт его место в путинской системе. Ведь оно пусто не бывает. Тем более, когда это место человека, решавшего самые грязные задачи режима в Сирии, Африке, Украине; куратора ботоферм, фигуранта дела о вмешательстве в американские выборы, военного преступника и героя РФ.
Покамест режим побеждает. Ведь что произошло? Провальный мятеж Пригожина, – больше похожий на договорняк, чем на мятеж, – выполнил функцию стресс-теста для системы. И показал режиму её слабые места на всех уровнях – от провинциального постового до генерала Суровикина.
Что было дальше? Дальше режим послал обществу сигнал, отправив за решётку правого Гиркина, левого Кагарлицкого, и приговорив либерального Навального к 19 годам колонии. То, что все эти люди ещё живы говорит о том, что ещё не вечер.
Убийство Пригожина является в каком-то смысле запоздалым актом и, как всё у Путина, смазанным, открытым для конспирологии и разночтений. Они как бы там, но их там нет. Война идёт, но это не война. Зачем-то выдумываются левые дела, чтобы устранить соперников за ясно какие проступки. И вот уже мятеж, который не мятеж, подавлен, а его лидер – мёртв, и всё равно нет в этом прямоты. Есть скандалы, интриги, расследования. Но главное – серость, невнятность, и муть.
Раньше я воспринимал это как симптом если не слабости режима, то его незрелости, мол, коричневый атлант ещё просто не расправил плечи. Однако плечи и атлант – тоже серые. И всё это, похоже, просто такой гебешный стиль, в чьём малиновом пиджаке из постсоветских 1990-х скрывается не Дугин, и даже не Сорокин, а Пелевин и Миша Круг.