Что полагать украинским авангардом? Существовал ли он? И если существовал, то почему мы о нём так мало слышали? – Украина – это страна с проблемой самоидентификации; проблемой острой и по сей день неразрешенной. Что считать украинским авангардом, если мы до сих пор не разобрались, что считать украинским? Авангард не может появиться в стране, которая ещё не распознала себя. Авангард призван одолеть Традицию, но в стране с проблемой самоидентификации художник не в силах превозмочь её, ибо сама Традиция неопределённа. Нация ищет себя, и, в первую очередь, лезет в лубок, вычленяет Традицию из контекста истории обитания в империях. Чтобы произвести авангард, одолев Традицию, необходимо для начала осознать и выделить эту Традицию. Украина без самоидентификации обречена блуждать в пространствах архаики и фольклора; быть лишена новейшего искусства.
– Украинский писатель Владимир Ешкилев утверждает, что проблема отсутствия авангарда заключается также в том, что в Украине не создано урбанистического культурного поля, естественного для современности доминирования городской культуры, а посему и появиться авангарду негде. По сути, Украина и сегодня – страна деревенская; страна, где искусство старается говорить от народа, от земли, от дедов, оно постоянно оборачивается и смотрит назад. Современное искусство в Украине маргинально. «Ежедневно в 10 тыс. украинских школ работает огромная машина, которая кормит молодое поколение архаичными вещами, – говорит Ешкилев. - Благодаря деяниям этой машины у людей попросту пропадает интерес к украинской литературе. Эта машина, по сути, работает и против нас – носителей нового искусства. Динозавры захватили всю власть, они везде. И сегодня мы должны переломить эту ситуацию…».
– Пусть авангард и не возник в Украине естественным образом, его бациллы, всё же, долетают до нас из Европы. И тут же вступают в конфликт с советской ментальностью, уличающей подобные привнесения в «западничестве». Итог всё равно остаётся одним – авангардные художественные практики встречают отпор и вытесняются за пределы культурного поля.
И, тем не менее, авангард в Украине существовал и, осмелюсь заявить, существует, – несмотря на кризисное положение вещей в литературе и на рынке, исторический контекст для его восхода, наконец-то, созрел.
ПЕРВЫЙ АВАНГАРД (1914-1931) (украинский футуризм)
«Дебют украинского футуризма произошёл тогда, когда общество решило, какой должна быть новая национальная культурная норма, – пишет Олег Ильницкий в своей монографии «Український футуризм». – Основной принцип новой культуры заключался в отказе от народничества и провинциализма».
Украинская интеллигенция, однако, не могла принять новое искусство, которое отвергало святую корову украинской культуры – Тараса Шевченко. Искусство, не апеллирующее к национальным чувствам, называлось чужеродным и «уличалось в попытках вторгнуться в национальное пространство» и уничтожить его.
«Первые проявления украинского футуризма в конце Первой мировой войны были ударом по общепринятым литературным и национальным убеждениям. Поэтому критическая энергия была направлена не на осмысление или понимание нового творческого явления, а на затирание всех его следов в обществе». – Ильницкий
Общество не желало принимать футуризм. В 1918 году критик Грушевский писал:
«Футуризм доселе не успел пустить глубоких корней в украинскую литературную ниву: постоянные и длительные традиции украинской литературы не давали этому литературному «направлению» полноценно развиться».
Книговед Юрий Меженко уличал новое искусство в беспочвенности:
«Футуризм не может естественным образом найти места в украинской поэзии, которая связана с психологией народа строящего, а не разрушающего, ибо нечего разрушать. <…> Если символизм имеет «некоторую традицию» и «естественный грунт» в Украине, то у футуризма нет ничего».
Первый украинский авангард так и не получил поддержки своих современников. В 20-х годах в среде украинских интеллектуалов было модно поносить футуризм как нечто идеологически, эстетически и национально чуждое. Со временем позиция отвержения всего нового утвердилась в качестве магистральной для украинского литературоведения.
Если в 20-х футуристов мочили на страницах литературных изданий, то в 30-х, после централизации советского писательства, их, как и прочих «отступников», мочили уже в лагерях. Украинский футуризм прекратил своё существование. Большинство его представителей уничтожили или усмирили, тексты и документы ликвидировали.
Даже после смерти Сталина в 50-х, когда некоторые представителей расстрелянных поколений были реабилитированы, – про украинский футуризм либо молчали, либо вновь писали разгромные статьи. Чапленко обвинял футуристов в «расшатывании социально (этически) сбалансированной системы языка», а Шевчук писал, что «в их [футуристических] журналах не стоит искать глубины, полёта поэтической и политической мысли». Костенко усматривал в футуризме одно из формалистских течений, которое «тормозило развитие молодой советской поэзии», а Тростянецкий называл футуризм «ребяческими выходками». Ищук видел в них «тенденцию деструкции форм стиха», а Рыльский плевался на футуристов, которые «прилагают все усилия, чтобы оторвать язык от живого народного корня./…/ Не говоря уже про тотальное шутовство и антинародное кощунство представителей «левой формации искусств»…». С ним соглашалась Корсунская, утверждая, что «футуристы причинили большой вред украинскому искусству».
«Сегодня мы не имеем ни одной студии, да и ни одной серьезной статьи, которая бы объективно оценила роль футуризма в литературном процессе Советской Украины. Помимо этого, не освещены ещё некоторые литературные факты, как и недоступны все материалы, из которых некоторые уже сегодня являются библиографической редкостью, другие, опять же (в рукописях), хранятся в столах некоторых товарищей, которые так или иначе были связаны с футуристическим движением. Понятно, что многие из этих материалов уже пропали». (Качанюк, 1930)
«…для украинской литературы футуризм был явлением неорганичным, а увлечение ним – кратковременным» (Тростянецкий)
«…сельская Украина не является идеальным местом для расцвета движения, которое, как правило, было связано с урбанизмом» (Юрий Шерех)
Одним словом, единственный шанс украинской культуры вылезти из трактора и перестать сношаться со свиньями был утерян. Не удивительно, что сегодня нам так трудно найти какую-либо информацию об украинском футуризме.
Меж тем, футуризм создал прецедент авангарда в украинском искусстве. Именно с футуризма начались попытки украинских художников и литераторов преодолеть деревенский модус украинской культуры, создать нечто новое, выйти за рамки архаичной Традиции. Именно футуризм стремился ввести украинскую культуру в ХХ век, остановить культурную стагнацию, расширить украинскую литературу в область свободного стиха и экспериментальной прозы.
Украинские футуристы: Михайль Семенко, Гео Шкурупій, Олекса Слісаренко, Юліян Шпон, Дмитро Бузько, Леонід Скрипник и другие.
ВТОРОЙ АВАНГАРД (1980-2003) (западно-украинский постмодернизм)
Второй авангард возник в среде неомодернистов – Андруховича, Издрыка, «Бу-ба-бу» и Леся Подервьянского. В конце 80-х начале 90-х их искусство бросило вызов Традиции и спровоцировало долгожданную культурную менструацию. Платформой репрезентации второго авангарда стал журнал «Четверг» под редакцией Юрия Издрыка. Важную роль в создании второго авангарда сыграл Владимир Ешкилев. В своей энциклопедии «Плерома» он очертил украинский постмодернизм, подвёл к нему теоретическую базу. Так был сформулирован «Станиславский феномен» – символ новейшей украинской литературы 90-х.
Несмотря на то, что второй авангард свершил свою революцию, ныне он пришёл к стадии закисания и консервации в самом себе. Его участники израсходовали былую энергию, высказались и завершили свою историческую миссию. Ожидать новых ветров от «Станиславского феномена» не приходится. Он продолжает существовать в своей парадигме. Нужна новая революция, чтобы преодолеть второй авангард, обретший черты традиции. Андрухович и Ко заслуживают уважения, что, впрочем, не отменяет утрату ими творческой потенции. Ветеранам пора на покой – жевать рябчиков, есть ананасы, и щипать за задницы сиделок.
Надежды на новое искусство, возлагавшиеся на молодое поколение писателей, не оправдались. Те имена, которые ныне ассоциируются с современной украинской литературой, оказались не в состоянии произвести свой авангард. Жадан, Дереш, Поваляева – всё это скорее дети Андруховича, Неборака, Издрыка, Ешкилева и «Четверга». Их деятельность – это не новое слово, но продолжение постмодерного дискурса, которому они помогают утвердиться в качестве новой традиции.
У постмодернизма в Украине есть своя специфика, на которую обращает внимание Владимир Ешкилев:
«…не уверен, что мы можем быть уверены в наличии авторов-постмодернистов в Украине. У нас есть постмодерные тексты, как, например, «Перверзії» Андруховича, есть постмодерные элементы в отдельных текстах, но цельных постмодерных авторов я не вижу. Украинский постмодерн оглядывается на неомодернизм и, в ряду других особенностей, он позволяет себе быть политизированным и даже право-националистическим, в то время как постмодерн в традиционном понимании – аполитичен или мыслит с уклоном в левый-радикализм».
Главной заслугой второго авангарда является создание основ для формирования урбанистического поля украинской культуры.
ТРЕТИЙ АВАНГАРД (?) (техно-авангард)
Несмотря на то, что такого культурного явления как третий авангард в Украине пока не возникло, – у нас ещё нет достаточного количества представляющих его авторов и текстов, – процесс его креации запущен. Стараниями интернет-издания «ПРОЗА» создана специфическая среда, зёрна нового радикального искусства посеяны, и если они прорастут, найдут отклик в украинском обществе – мы сможем говорить о третьем авангарде. Вот те особенности, которые я с ним связываю:
– Третий авангард ориентирован на город. Деревенское отвергается третьим авангардом как нечто примитивное, неизбежно традиционное.
– Третий авангард отвергает правые и националистические идеологии и является либо аполитичным, либо с уклоном в анархизм и левый-радикализм.
– Наследуя опыт панфутуристов, третий авангард пытается объединить наследие всех мировых авангардов.
– Третий авангард зарождается в киберпространстве. Его форма и содержание неразрывно связаны с Технологией. Третий авангард активно осваивает искусство будущего – медиа-арт. Важными вопросами для третьего авангарда являются вопросы отношений реальности и виртуальности, материи и метафизики, Человека и Технологии. Третий авангард полагает, что ныне происходит слияние Человека и Технологии в новое существо – цифрового человека.
– Третий авангард взывает к преодолению Традиции и традиционного человека, стремится к пограничным состояниям сознания и культуры, осознанию важности т.н. «запрещённого искусства»; взывает к насилию над культурой, к провокациям общества.
– Зарождение третьего авангарда происходит в оскалившихся молодых людях – поколении, рожденном в середине 80, начале 90-х гг.
– Третий авангард придаёт особое значение сексуальности и критике.
– Третий авангард воспринимает ситуацию в украинской культуре как ситуацию кризисную, а посему нуждающуюся в революции, партизанской войне молодых интеллектуалов за своё будущее.
– В отличие от классического авангарда, третий украинский авангард не склонен романтизировать маргинальное положение нового искусства, и всегда ищет пути популяризации своих практик через Сеть.
– Третий авангард превозносит человека протеста и революции, ярого противника кризиса, застоя и всякой Традиции.
***
Мы видим наличие в украинской культуре двух авангардов – футуристического и постмодерного. Однако сегодня рождается и новый, третий авангард – дитя Кибера, радикальное слово, оскал, искусство анархии и ниспровержения вчерашнего дня; искусство, совокупившееся с Технологией; искусство, не заигрывающее с нацией; искусство, насилующее общество, во имя похорон культуры и искусства, во имя секса, наконец. Да, мы чуем грозу, и дрожим от предвкушения – носы наши уже унюхали запах революции, веющей из дигитальных пространств. Вера больше ничего не значит. Третий авангард неизбежен. Мы жаждем участвовать в восходе бриллиантового младенца с оленьей головой, хлопать ему, ласкать его, целовать его сверкающее лицо. Он – это сегодня, он – это завтра, он – это техно-авангард.