Что, если искусство прекратит заниматься производством вещей (картин, книг, скульптур...) и начнёт создавать ситуации, которые бы превращали заурядный жизненный момент в нечто интересное? Что, если художники прекратят грезить о музеях и займутся эстетической трансформацией собственно, жизни? Искусство, наконец-то, перестанет работать на тусовку и включится в общество. Что бы могло являться такого рода ситуациями? Вообразим группу художников, чья деятельность – это бюро находок наоборот. Они не находят вещи, а «теряют» их. В метро, магазинах, парках, бульварах, улицах, в ресторанах, кинотеатрах, на лавках и в кафетериях. Потерянные вещи объединяет наличие интересных мелочей. Это вещи, которые в скучающем обывателе могли бы вызвать недоумение, удивление, любопытство. Такие «потери» превратил бы творцов в борцов со скукой, а всех остальных людей – в случайных первооткрывателях долины сокровищ. Искусство бюро потерь работало бы с жизнью, а не заумью. Художники решали бы не концептуальные абстракции, но реальные проблемы – проблемы людей, живущих в одиночестве, спешке, скуке и апатии. Каждая интересная потеря – это шанс возродить в человеке веру в возможность любопытного вокруг.
Совсем недавно британская газета «Guardian» побеседовала с работником бюро находок, который рассказал о сокровищах Управления лондонским транспортом: надувная лодка, гроб, протезы конечностей, газонокосилка, имплантаты груди, банка со спермой быка и контейнер с тремя мертвыми летучими мышами – чего только не забывают в общественном транспорте британцы. Бывает, даже сумку с двумя человеческими черепами, три противогаза времён Второй мировой, диван-кровать, прибор для проведения вазэктомии в домашних условиях и урна с прахом.
Рисовать картины хорошо, но, согласитесь, в потерянных черепах, бычьей сперме и приборе для стерилизации мужчин куда больше искусства. И жизни больше.