Представим летний день, цветущий луг, и вы гуляете по травам босиком. Всё мироточит красотой – летают бабочки, поют птицы, светит солнце, а на встречу вам бежит табун обнажённых мужчин и женщин. Это и есть ваш долгожданный рай – мгновения до оргии в лоне природы. Как вдруг вы натыкаетесь на угрюмый чёрный камень. Он выделяется на изумрудной траве, словно ведьмина бородавка. Приподняв его, вы обнаруживается, что под ним кишит целое царство: ползут жуки, вьются слизни, темнеет червь. Превозмогая мокрое зловоние, вы оцениваете происходящее под камнем. Вот стая муравьёв несёт ожиревшую королеву. Это Андрухович. За ней плетутся и пускают жёлтые газы другие, не менее безобразные бароны, царьки и графы – слипшиеся клубни забужек-издрыков-дерешей-карп и прочих сороконожек. Вы опускаете камень, и вновь пред вами луг, цветы, птицы, рай и голые люди. Царства гадов ползучих вроде как и не было, а даже если и было, то уже забылось, как нечто сиюминутное и незначительное. Погружаясь в украинский литературный процесс, ты начинаешь верить в то, что происходящее имеет значение; что всё это как-то важно и чем-то ценно. Ты начинаешь отслеживать тенденции, распознавать лидеров, сравнивать писателей друг с другом, разбираться в концептуальных отличиях между издательствами. Ты знакомишься с журналистами и критиками, наполняешь свою ежедневность литературными диспутами, пытаешься добиться государственных льгот для существования всего этого кишения. Но стоит опустить камень и большое литературное царство, которое верит в то, что оно – не пустое скопление биологических организмов, попросту исчезает. Его нет, но главное – ты не чувствуешь, что тебе чего-то не хватает. Напротив, мир становится как-то светлей.
Черви и слизни со мной, разумеется, не согласятся. Если камня не станет, то их проглотит солнце. Однако какое до этого дела лугам, цветам и птицам?
Убожество, творящееся под камнем украинской литературы, связано, в первую очередь, с тем, что вся эта возня не имеет ни малейшего отношения к пульсирующему миру за пределами, собственно, камня. Украинский писатель озабочен всегда чем-то отвлечённым от украинского общества, в то время как призвание литературы – щупать людей и мир вокруг. Запершись в гетто, украинский писатель осмысляет забзделый чулан: что съела моль, какие запахи у старого пальто. Обширные пространства прочей жизни остаются вне поля зрения украинского писателя. Всё его бытие сводится к местечковой мастурбации.
Посетите любое сборище украинских литературных насекомых. Они будут говорить о новом искусстве? Нет. Быть может, о стратегиях развития книжного рынка? Тоже нет. Об улучшении качества текстов, заполнении пустующих жанровых ниш, использовании в своих практиках новых технологий? Да нет. О чем же тогда будут болтать эти аскариды? Вы услышите поток абстрактных, ни к чему не ведущих словес и пшиков, суть которых сводится к национальному сентименту: нужно, чтобы культура в Украине формировалась вокруг этнически украинских энергий, звучала на украинском языке и исповедовала сугубо украинские ценности.
К чему ведет весь этот националистический балаган? К экономическому краху, разочарованному читателю и той культурной ситуации, при которой, с одной стороны, часть культурного материала страны остаётся не у дел, с другой – поощряется любое дерьмо, лишь бы на украинском языке. Всё это так или иначе лишает Украину возможности оказаться на международной культурной карте. Так и останется сборищем кучкующихся червей и слизней под камнем.