Интервью Анатолия Ульянова с куратором Викторией Бурлакой.
***
КУРАТОРСТВО
– В чём состоит работа куратора? Это архитектор экспозиционного пространства, администратор арт-проекта, его идеолог, или же менеджер творческой зверушки, задача которого дисциплинировать и направлять?
Работа куратора – это не столько работа с художниками, сколько поиск работ и выработка конфигурации пространства, подходящей под определённую концепцию выставки. Я ищу работы художников, которые могли бы проиллюстрировать ту или иную мою мысль, ощущение искусства в данный момент.
– Получается, художник – всего лишь кисточка в руках куратора?
Произведение всегда больше какой-либо авторской интенции. Именно поэтому я ищу работы, а не художников.
– Как ты оцениваешь состояние украинского кураторства?
Института кураторства в Украине не существует. У нас куратор – это даже не профессия, а некая форма аматорства. Наталья Филоненко верно отметила: «Кураторы – это безумцы, которые попросту не могут не курировать что-то». И это даже не юмор, а жесткая правда жизни. Тебя воспринимают как наивного человека не от мира сего, который занимается невесть чем. Серьёзного отношения к профессии куратора в Украине пока не случилось. Попадая в нормальную художественную среду нормальной страны, ты ощущаешь разветвленность инфраструктуры современного искусства – есть кураторские институции, коллеги, поле идей, в котором ты находишь нечто тебе созвучное.
– Насколько качественно украинский куратор работает с экспозицией?
Перед куратором ставятся разные задачи. Куратор галереи ищет новые или модные имена, потенциалы, отслеживает актуальные, с его точки зрения, тренды и обращается к людям, которые работают в русле этого тренда. Куратор проекта работает с более тонкими материями, ищет особые умонастроения и иллюстрирует их произведениями искусства.
– Могла бы ты выделить на твой взгляд ведущих украинских кураторов?
Исходя из нынешнего положения вещей, только Саша Соловьев (куратор «PinchukArtCentre» - прим.ред.) может реализоваться как куратор. Все, кто работал с соросовскими грантами в конце 90-х и начале 2000-х, перестали заниматься кураторством, так как гранты иссякли. Вот и мне приходится приспосабливаться к обстоятельствам — теперь я позиционирую себя не только как куратор, но и как арт-дилер...
– Насколько мне известно, ты считаешь, что профессия куратора вымирает. Могла бы ты объяснить это суждение?
Эта профессия вымирает конкретно в нашей среде. У нас слишком часто употребляют понятие «куратор» в значении «идеолог». Идеолог – звучит пафосно, но доля правды в этом определении есть. Кто-то должен зачинать идеи. Произведение – это больше, чем художник, но куратор – больше, чем художник и произведение. Он формирует среду. Я уверена в том, что без него нельзя обойтись в нормальном контексте. Но в Украине, где нет серьёзных кураторских институций, а среда недоразвита, эта профессия вымрет сама собой.
АРТ-РЫНОК
– Существует ли сегодня украинский арт-рынок?
Украинский арт-рынок, разумеется, существует, но, опять же, в недоразвитом виде. Тем не менее, покупатель постепенно приходит, обнаруживая в искусстве эстетическое удовлетворение. В связи с тем, что Виктор Пинчук начал приобретать звёзд мировой арт-сцены, возникла некоторая эйфория. Помимо Пинчука, в Киеве есть ещё с десяток коллекционеров. Их действительно катастрофически мало, и всё же рынок потихоньку складывается, начинается шевеление. При этом, активной динамики, к сожалению, пока не наблюдается. Для сравнения, в Москве на фоне арт-процесса постоянно происходят мероприятия, стимулирующие системное развитие рынка, вроде ярмарки галерей «Арт-Москва», масштабные события, способствующие входу российского искусства в глобальный контекст, как Московская Биеннале. Благодаря этому, российский рынок современного искусства из года в год поднимается на одну ступень. В Украине последовательного развития арт-рынка нет, но движение происходит. Появление молодого поколения украинских художников, к примеру, заметно активизировало рыночный спрос. Молодых покупают, за два последние года цены на них выросли 2,5 раза.
– Как формируется цена на произведение современного искусства?
У каждого художника существует свой ценовой уровень. Нельзя сказать, что он формируется совершенно объективно и по единым параметрам. Напротив, формирование цены – это установление конвенции между участвующими в процессе продажи, поэтому процесс характерно субъективный. Дилер и художник договариваются о цене. После прецедента продажи ценовой уровень фиксируется, и художник должен его выдерживать, не опускаться ниже поставленной планки.
– Адекватны ли цены на современное украинское искусство?
Если речь идёт о сравнении с западным уровнем цен — неадекватны, цены до смешного низкие. Этим удачным моментом для старта стоит воспользоваться тем, кто подумывает о коллекционировании...
– Откуда тогда берутся все эти $15-20 тыс. за Тистола или Цаголова? Этих художников едва ли часто покупают по такой цене, но, тем не менее, эта планка почему-то продолжает заявляться.
Художественное качество никто пока не отменял. Впрочем, как и манию величия. Есть художники, которые считают, что недооценить себя – гораздо хуже, чем не продаться. Что же касается цены в $15-20 тыс. на Тистола и Цаголова, она вполне адекватна, более того, насколько мне известно, их планка ещё выше — 20-25 тысяч. И с регулярностью продаж у них тоже всё в полном порядке. Но и это не предел, ценовой уровень на живопись Савадова в Украине поднимается до 100 тысяч, а его фотографии на Сотбисе покупали по 20 тысяч — эта цена уже более-менее приближена к глобальным стандартам. Не нужно пугаться цифр 15-20 тысяч — цены на живопись такого качества должны быть на порядок выше, к примеру, российских художников Дубосарского и Виноградова покупают уже по 220 тысяч... На внутреннем же украинском рынке, который пока жестко дискриминирован по сравнению с западным, и, по большому счету, замкнут на самом себе, присутствует как ценовая адекватность, так и некие мистификации и сомнительная дутость имен. Это естественно. И всё же, ценовая политика более-менее сбалансирована.
– Какую роль играют галеристы и критики при формировании цен на произведения современного искусства?
Критики не влияют. Влияют галеристы и дилеры. Первичную цену задает художник, а потом эта цена корректируется, приподнимается.
– Говоря о современном украинском арт-рынке, как считаешь, соответствует ли спрос предложению? Готова ли наша арт-среда удовлетворить арт-покупателя?
В Киеве очень специфические покупатели. Существует мнение, что Киев – это такой провинциальный мещанский город с буржуйским вкусом; город, тяготеющий к академизму и сладости. Местных потребителей актуального искусства можно перечесть по пальцам рук. Они – продукт элитный, если так можно выразиться…
– Что это за люди, откуда они приходят?
Это не политики, но люди бизнеса, слегка за 30, ведущие космополитичный образ жизни, путешествующие, сравнивающие, мыслящие, информированные.
– Не саботируют ли арт-рынок художник, увлечённые «квартирными продажами» своих произведений по демпинговым ценам?
В моей практике не существовало «квартирных продаж». Цена всегда одна. В неё или входит доля галереи (50%), или не входит. Я не знаю художников, которые продают свои картины в галерее по одной цене, а в мастерской в два раза дешевле. Это грубое нарушение правил игры на рынке. Человек единожды продавший картину в пол цены за спиной галереи попросту теряет уважение. Это не выгодно для дальнейшей его деятельности. Ни один художник не заинтересован в этом.
– Каковы галерейные и дилерские проценты с продажи произведения искусства?
Галерейный процент – 50%. Дилерские проценты варьируются в зависимости от порядка цен на произведение – от 20% до 50%.
– Назови имена современных украинских художников, чье искусство обладает сегодня товарной привлекательностью. Кто лихо продается?
Востребовано молодое поколение украинских художников – Хоменко, Гнилицкая, Кадан, Щербак, Волязловский… Мне кажется, цены на них будут расти. Среди прочего, лидеры поколения 90-х продолжают успешно реализовываться. Цены на них, опять же, стабильно растут из года в год.
ГАЛЕРЕЙНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
– На сегодняшний день, является ли галерейство бизнесом в Украине? Возможно, современная украинская галерея – это лишь одна из симуляций арт-процесса и декоративное пространство для светских тусовок, посыпанных фальшивой псевдо-интеллектуальной пудрой?
Задача галереи – отслеживать тренды. Дело, разумеется, не в каких-то пророчествах, но в выявлении потенциально развивающихся молодых художников. Что касается тусовочности, то нужно понимать, что любая галерея – это также салон, место коммуникации. Порицать светские тусовки в галерее не стоит, так как это важная компонента продаж. Это общение, в процессе которого не исключено рождение идей и решений.
– Как выжить маленькой галерее в тени таких роскошных выставочных костёлов вроде «PinchukArtCentre»?
С возникновением «PinchukArtCentre» появился нездоровый ажиотаж среди киевских галеристов, желание конкурировать с Пинчуком. Это конкурирование происходит, конечно, лишь в пространстве воображения отдельных людей. В действительности же, в Украине нет ни одного галериста, который мог бы конкурировать с Пинчуком, его средствами и возможностями. Равносильных денег ни у кого, разумеется, нет. Конкурирование в данном случае – заведомо проигрышно и смешно. Галерейная деятельность должна исходить из материальных возможностей, а не частных, порой безосновательных амбиций. Все пытаются конкурировать помпезностью, а не интеллектом и идеями. Но «конкурирование деньгами» в данной ситуации – удел дураков. У каждого свои задачи и пути их достижения.
– Могла бы ты нарисовать портрет современного украинского галериста? Без купюр и политкорректной дипломатии.
Мне всегда казалось, что причина недоразвитости украинского арт-рынка – отсутствие галеристов-профессионалов, людей со специальным образованием и сформированным взглядом на искусство. В идеале, галерист – это человек, который мониторит среду и производит новые имена, стимулирует их последовательное развитие, ставит новые задачи и наращивает планку уровня.
– Галерея должна обладать своим стилем, следовать концептуальной «линии партии», или же ее задача – фиксировать все актуальные тренды арт-процесса, быть не узконаправленной, а винегретно-эклектичной?
Моя ошибка в том, что я всегда пыталась совместить формат non-profit галереи, которая поддерживает прогрессивное искусство, и галереи как нормальной рыночной институции. Успех рыночной институции зависит от работы этой институции с художниками, которые являются брендами. Теперь я уже понимаю, что пыталась совместить несовместимое. В Украине пока невозможно создать камерную, non-profit галерею, которая была бы ориентирована на эксперименты, оплачиваемые спонсорами. Такие эксперименты существуют в Европе, но в Украине подлинных спонсоров нет. Все ориентированы на чистое зарабатывание денег и пиар, а посему и галереи пытаются привлечь в первую очередь известные имена. Чтобы выжить. Новаторская и консервативная интенции постоянно противоречат и разрываются.
КОЛЛЕКЦИОНИРОВАНИЕ
– Как сформировать качественную коллекцию современного искусства?
При приобретении того или иного произведения, нужно прислушиваться к мнению квалифицированного консультанта, без которого, формирование действительно качественной и ценной коллекции невозможно. Украинские коллекционеры помощью экспертов не пользуются и отбирают картины тех художников, с которыми обычно приятельствуют. О качественной коллекции в этом случае, разумеется, речи не идет.
ТРЕНДЫ
– Какова причина доминирования живописи в современном украинском искусстве? Казалось бы, объект, скульптура, перфоманс, инсталляция и т.д. – не зазорные форматы изъявления искусства…
Экономические причины всегда первичны. Живопись – это товар; нечто, что можно продать и повесить на стену. Украина не «Art Basel» – инсталляцию здесь не продашь ещё лет десять. То же самое с видео – это не ходовой товар, не продукт в украинских реалиях, а производить нечто, что нельзя продать – этим едва ли кто-то захочет заниматься. Художники зависимы от предрасположенности рынка к тому или иному формату. В целом, не совсем корректно ассоциировать инновативность лишь с инсталляциями, медиа-объектами и прочими «необычностями».
– Почему молодое поколение украинских художников так серьёзно, пафосно, вторично и мертво?
Я тоже считаю, что молодые украинские художники относятся к себе слишком серьёзно. Это притом, что наше молодое поколения пока ещё лишь потенциально. Каких-то состоявшихся вещей я не вижу. Они не поднялись ещё до уровня Гнилицкого, Тистола и Цаголова. Подниматься придётся ещё долго. Особой сверх-талантливости в молодом поколении я тоже не вижу. Тут уже рад тому, что есть хоть что-то. Мания величия среди молодых украинских художников в общем-то понятна. Они маргинальны поневоле. Я не имею ввиду, мироощущение маргинала, но среду, которая заставляет их чувствовать себя маргинально. Отсюда и возникающие противоречивые шизофрении: «Мы лево-радикалы, которые успешно продаются в буржуазных галереях».
– Почему наша арт-среда такая умиротворенная, боязливая и осторожная? За последние десять лет здесь едва ли случалось радикальное искусство и звонкие арт-провокации? В чем причина – буржуазное мещанство или этническая обделенность кипячёной кровью?
Просто искусство в глобальном масштабе успокоилось. Взять хотя бы 52-ю Венецианскую Биеннале. Как верно заметил Мизиано, она была построена очень академически, по какому-то музейному принципу. Да и какие провокации могут быть в такой недоразвитой среде? Изначально всё идет от маргинальности нашего контекста. Это причина всех невзгод. Отсутствие идеологического поля, институций, дискуссий, общения, целостной среды – у всего одна причина. Если у нас нет живого общения, то кого провоцировать?