Запрет фильма «Бруно» обнажил целый корпус социо-культурных проблем, на которые украинская общественность долгое время закрывала глаза. Тем не менее, скандал имел достаточный резонанс, чтобы международная пресса заговорила об Украине как о стране совковых консерваторов, поддерживающих цензуру, и страдающих гомофобией. Раньше мне казалось, что проблема гомофобии могла бы решаться с помощью общенациональных образовательных программ. Однако теперь я понимаю, что цивилизованный либеральный инструментарий не эффективен на территориях, где царит хуторское мракобесие, и живут граждане, воющие на луну. Сколь бы интенсивно просветители не заталкивали в общество пилюли с прогрессом, все они растворяются в пене тупого невежества, когда дикарь не понимает самолёт не потому, что дикарь этот чем-то плох, но потому, что самолёт не может являться для дикаря ничем иным, кроме как гигантской железной птицей, ниспосланной богами.
Агрессивная гомофобия в Украине является свидетельством того, что страна и её население глубоко педерастичны по своей сути, просто энергии эти воспалены и озлоблены многовековым заточением в клетке аграрного традиционализма.
Когда Николай испытывает страх перед тем, что рядом с ним присутствует Савелий, который любит не Нину, но Павла – в такой ситуации страх Николая связан не с какой-либо угрозой, но мыслью, что где-то внутри него самого есть что-то от Савелия. Проще говоря, невозможно бояться гомосексуальности, не боясь её в себе. Вот это самое «не дай бог и я маркиза Кукарека» рождает тревогу, которая постепенно перерастает в агрессию. Чем сильнее проявляется эта агрессия, тем скорее все свидетельствует о том, что агрессор обнаружил в себе что-то, что в общественном понимании изъянно. Николай хочет уничтожить Савелия, потому что Савелий является ежедневным напоминанием Николаю о его собственной природе. Никакого другого повода переживать о сексуальности другого мужчины у Николая нет, и быть не может. То, что тебя не касается – тебя и не волнует. Только крипы шатаются вокруг чужих спален и волнуются о том, что там в них творится.
Генетическая педерастия украинской нации - вопрос не догадки, но факта. В конце концов, невозможно столь отчаянно поклонятся футболу и романтизировать колониальные времена козачества с его маскулинным спартанством и обществом мужчин, не ощущая в этом исторически-обоснованный анальный потенциал.
И вот перед нами две вводные: с одной стороны, гомофобия, с другой – наследственная педерастия рядового украинца. Сумма этого оборачивается целым корпусом деструктивных неврозов. Эти две вводные в союзе рождают целый корпус деструктивных неврозов. Мой тезис прост: внутренний гей Украины должен быть освобожден из темницы, и принят украинским обществом. Только тогда исчезнет страх и, значит, источник агрессии.
Как же совершить такое освобождение?
Как уже было отмечено, либеральный инструментарий мягкотел и не эффективен. Необходимо прибегнуть к альтернативным, тёмным энергиям, а именно – лицемерию и гомо-патриархату. Нужно явить такую ментальную бомбу, которая могла бы подтолкнуть нацию к промежуточному этапу, смягчающему переход от эконом-класса (гетеросексуальность) к классу богов (бисексуальность). Последний – идеальный ландшафт для размещения терпимости, игнорирующей половые различия. Но и к бисексуальности невозможно прийти резким рывком. Дикаря необходимо подвести к решению, не сжимая ладонью его чумазое плечо, но лишь поглаживая ниже поясницы.
Я не случайно упомянул лицемерие и гомо-патриархат. Речь не столько о взывании приапического гермафродита, двуполого бога Поренута или иранского бога времени Зервана Акарана, сколько об их земных воплощениях – футанари.
Футанари – это женщины, обладающие как пенисом, так и влагалищем, феминные гермафродиты. Прославленные в хентаи-порно, они кажутся мне идеальными миротворцами, с помощью которых можно было бы пробуждать украинского мужчину от гомофобного сна и знакомить его с чарующим миром той вселенской чувственности, при которой гениталии многогранны и пребывают в диалоге.
Да, футанари являются порождением аполлонического мышления (на котором произрастает патриархат, а, соответственно, гомофобия), но я не вижу иного способа приучить дичающую Y-хромосому к естественной сексуальности члена. Возможно, если мы преподнесём эту сексуальность, погруженной в феминную оболочку, то ложь и иллюзия послужат доброму делу?
Разыскать живую футанари, впрочем, едва ли, возможно, ведь речь идет о пространстве между Яремче и Харьковом, но, быть может, регулярные телетрансляции с пропагандой женщины с членом (а следом и знакомство населения с футанари, посредством шлемов виртуальной реальности) создаст культурные основания для приобщения украинского варварианства к знанию, что эрос лишён пола, и всё, что живо – одухотворено свыше, называй мы это свыше хоть богом, хоть звёздной цаплей.