Глаза – это пчёлы на службе воображения: высматривая мир, они собирают материал для его дальнейшего конструирования. Действительность непрестанно измышляется. Увиденное обретает тело в мыслях и образах, которые, следом, прорастают в сознании, и вот уже невольно ты проектируешь «порядок вещей». Превратив коммуну Санта Марта в тревожную открытку с душителем в закулисье, я выкликал неприятности. Покинув озеро Больсена, мы проехали всего километров двадцать, как вдруг под капотом нашего бизона затрепетали души тасканских утопленников – горячий пар ослепил трассу и над оливковой рощей разнёсся утробный хрип, словно двигателю перерезали глотку.
40-градусное итальянское солнце превращает запасы воды в факты прошлого. Консервативная Италия не нуждается в английском языке, поэтому всё, что может сотрудник дорожной службы – вывести на пыльном стекле своё имя: «Marco». Так мы и стояли пару часов, превращая наш поломанный автомобиль в книгу комиксов, пока из-под земли не возник грузовик с клешней. Его водитель, похоже, не спал уже тысячу лет и поэтому его глаза периодически закатывались, а голова падала на мохнатое брюхо, вызирающее коричневой опухолью из распахнутой рубашки. Чтобы окончательно не уснуть, он жал на газ и сипло лаял в рацию. Через несколько часов мы оказались на окраине Витербо, у военной базы, где, подними глаза – рой вертолётов, а позади, за стрельбищем, в пустыне, – термальные гейзеры с горчичными берегами, и местные жители, измазанные глиной. Никто не говорит по английски. Остаётся моргать, подглядывая в азбуку Морзе.