Повседневность богата ситуациями, когда сказанная кем-то фраза, интонация собеседника или сам характер брошенного взгляда заставляют почувствовать себя дискомфортно. Это обычно что-то незначительное, какая-то ерунда. Никто, быть может, и не думал тебя оскорблять, но выскользнувшее говнецо таки оставило неприятный осадок. Речь о микроагрессиях. Публикуя случаи мелких оскорблений, на которые принято не обращать внимания, проект Microaggressions.com обнажает хищность и хрупкость человеческого существа; указывает на «общество, где социальные отличия оборачиваются для “других” систематическими последствиями».
Подборка Microaggressions.com относится к реалиям западных обществ. Это, впрочем, не означает, что собранные ситуации не поддаются экстраполированию – просто каждый культурный контекст обладает своими нюансами и тонкостями. Поэтому важно, чтобы аналогичные подборки появились в Европе и Азии, России и Африке. Это приумножило бы взаимопонимание между разными существами и позволило бы обеспечить человеческие общества дополнительными зеркалами.
«Я чувствую себя такой жиртресткой. Без обид». — сказала мне подруга.
Я ехал в своём инвалидном кресле по улице. Вдруг несколько мужчин, выглядывая из букмекерской конторы, начали аплодировать и подбадривать меня. Я почувствовал себя патронируемым…
«Уже практикуешься, э?». Приемный отец сказал мне это, когда я сосала леденец. Тогда мне было 8-9 лет, и я не поняла подтекста, но теперь, вспоминая этот эпизод, чувствую себя «грязной».
Я ужинала с парнем, официантка спросила меня «Что-нибудь ещё?», затем повернулась к нему и спросила «Чек?». Платила я.
«Мы называем китайцами всех, кто выглядит как азиат». – Мисс Вселенная 1996, назвавшая «Китаями» Северную и Южную Кореи.
«Ты же мальчик! Мальчики не плачут! Ты хочешь, чтобы люди подумали, что ты девочка?», – сказала моему трехлетнему сыну проходящая мимо женщина, когда он упал с велосипеда и разбил колено. Жаль, что уже в таком юном возрасте ему навязывают гендерную роль.
«У меня нет проблем с геями, пока они не геи рядом со мной». – Из разговор парней у меня дома. Я подросток, скрывающий свою бисексуальность. Эти слова заставили меня почувствовать стыд, как если со мной что-то не так.
Меня постоянно просят быть переводчиком для пациентов азиатского происхождения. Поскольку я и сам азиат, им кажется, что я говорю на всех существующих в Азии языках, или, быть может, они думают, что в Азии есть только один язык/страна. Полная дичь!
«Ты будешь такой хорошенькой, если похудеешь. Одна женщина по телевизору говорила, что не чувствует себя женщиной из-за своего чрезмерного веса. Не хочу, чтобы и с тобой так было. Я готова платить тебе 5$ за каждый сброшенный килограмм». — мне 7 лет
Мой гинеколог спросила меня, веду ли я половую жизнь. Я сказала, что да, встречаюсь с девушкой, на что она сказала: «Ох...Тогда я запишу, что в настоящий момент вы не ведете активной половой жизни». Т.е. секс с женщиной, в отличие от секса с мужчиной, не считается полноценным?
«Что значит ты не празднуешь Рождество? Оно же для всех!».
Проверяя удостоверение личности, вышибала в моём любимом баре всё время прикасается к моим рукам и спине. Он здоровый мужик, а я миниатюрная 24-летняя жертва изнасилования. Это не достаточно «серьезно», чтобы пожаловаться, но напоминает мне, что я нигде и ни с кем не могу быть в безопасности. Мужчины всегда будут относиться ко мне как к сексуальному объекту и спокойно лапать меня «в качестве комплимента»?
«Уверен, тебе об этом есть что рассказать», – обратился ко мне учитель во время дискуссии на тему влияния расы на терапию. Я единственный чёрный в классе.
Когда родители узнали о том, что я лесбиянка, они выгнали меня из дома. Единственное место, куда я могла пойти, была моя школа. Когда я рассказала о своей ситуации учителю, которому доверяла, он спросил: «Ты лесбиянка, потому что тебя обидел мужчина?».
Во время обсуждения Ницше, профессор задал классу вопрос, мог бы сверхчеловек быть женщиной? Один студент ответил, что нет, потому что девушки физически недостаточно сильные. Остальные студенты согласились, добавив, что женщина по самой природе своего характера не может быть сверхчеловеком. И все эти студенты были девушками. Я была шокирована и возмутилась тому, что, казалось бы, способным молодым женщинам претит и отвращает сама идея сильной женщины.
«Восточные европейцы такие трэшовые. Я знаю, потому что, когда моя сестра выходила замуж за восточно-европейца, в числе его гостей была женщина в чулках в сеточку и чёрных перчатках на шнуровке. Эта гиперсексуальная культура является одной из основных причин секс-трафика в Восточной Европе. Нам, как представителям Западной цивилизации, трудно понять такого рода культуры». – Сказал на уроке белый профессор гендерных исследований. Как иммигранта из Румынии меня это зацепило.
«Как ты можешь выдержать так долго без секса? Ты же ЧЁРНЫЙ МУЖИК!». – Воскликнул мой коллега по работе, когда узнал, что я уже некоторое время ни с кем не встречаюсь. Он белый, и пока я стоял там и думал, что ответить, он позвал ещё троих белых сослуживцев, сказал им, что не верит мне, они согласились, и затем стояли вокруг меня и смеялись. Из-за этого я почувствовал, что моя сексуальность неполноценна, и вообще какая-то шутка.
«Ты нормальный?». – спросил меня мой отец, когда узнал, что я снимаю жилье вместе с двумя девушками и при этом не встречаюсь с ними. Я гей. Эти слова меня расстроили и заставили почувствовать беспокойство по поводу того, как он отреагирует, если узнает, что я гей; словно мне нужно врать и скрывать, кто я на самом деле, чтобы получить его одобрение…
«Ты атеист? Но ты же такой хороший!» — Т.е. только тот, кто принадлежит какой-то религии может быть хорошим/моральным/милым? Часто подобные реплики сопутствуются чем-то вроде «Ты уверен?» или «Нет, ты не можешь быть атеистом, ты не ведешь себя как атеист»… Подобные вещи заставляют меня чувствовать себя фрустрированным и непонятым.
Проблема микроагрессий заключается не столько в бестактности отдельных людей, сколько в самих групповых ярлыках, которые мы навешиваем друг на друга. Социальные категории, – «женщина», «гей», «итальянец», «чёрный», – не способны вместить наши личности, но только разгоняют всех по вольерам. Если бы мы воспринимали другого не как представителя условной группы, но как индивида с конкретными качествами и особенностями, то львиная доля коммуникационных экскрементов попросту бы исчезла.