Желающие «быть собой» и ратующие за «свободу личности» избегают разговора о противоречии, которое содержится в конечном пункте назначения их желаний и ратований: являясь маркером свободы, индивидуальность представляет для неё угрозу.
1
Идентичность – это не только манифест («Я – это…»), но и обособление («Я – не ты»). Чтобы заявить «Я», его нужно очертить, и представить в отдельности от других. «Я» возникает там, где есть Другой. Другой необходим, чтобы «Я» себя распознало и вычленило на его фоне: «Я – это не Другой».
Из этого следует, что стремление к своей индивидуализации, является также стремлением к обществу, без которого индивидуализация невозможна.
С появлением «Я» появляется также потребность в свободе. Живя в обществе, которое опосредствует мою личность, «Я» вынужден соотноситься с Другим.
Значит, «Я» несвободен. Ведь не могу творить всё, что мне вздумается, в полном соответствии со своей волей, и без оглядки на Другого.
Но что тогда стремление к свободе, как не стремление к тотальной власти над обществом? Что есть проект освобождения, как не попыткой установить свой порядок над порядком Другого, чьё «Я» стоит на пути моей воли, и разжигает тем самым в ней жажду свободы?
Нуждаясь в свободе, «Я» принуждаю Другого стать мной. Говоря о «содружестве свободных», «Я» говорю об обществе зеркал, мире моих отражений, мире людей, обеспечивающих порядок моей свободы, если не согласием, то покорностью.
Так нарождается фюрер. И понимание, что «Я» содержит установку на абсолют, на всепоглощение, на несвободу большинства ради моей свободы. «Я» является жаждой власти, скрытой под гуманистическим треском добрых намерений.
2
Культура принуждает меня к выбору «лучшего» фашизма: сплошного «МЫ» или сплошного «Я». Коллективизм меня уничтожает. Но и отказ от коллектива равен отказу от себя. Оба выбора разрушительны.
Необходимо переосмыслить понятия, которыми мы описываем себя.
«Консервативный человек» идентифицируется через закрытую группу: его «Я» – это «МЫ», повязанное с фантомами «нации», «расы» или «пола».
«Прогрессивный человек» является индивидуалистом и противопоставляет себя группе – выстраивает свою идентичность вокруг фантома «индивидуальности».
Оба сценария идентификации ведут к половинчатому существованию. Поэтому нужно расширить понимание «личности», и отказаться от противопоставления человека обществу, «Я» коллективу.
3
Тело – это интерфейс взаимодействия с миром. Чтобы вступать в отношения с Другим, «Я» обозначается именем. В процессе жизни, вокруг него скапливается информация, образующая личную историю и идентичность.
Способность идентичности вместить «всего меня» – иллюзорна. Идентичность предъявляет лишь редуцированный отблеск человека в моменте.
В отличие от тела, которое предельно конкретно, сознание – пар над процессом мышления в мясе; концепция, идея, набор слов. Оно подвижно и бесплотно.
«Я» являюсь цельным только в том смысле, что цельным является моё тело как сосуд моего «Я». «Я» как моё сознание и личность соткан из фрагментов. Далеко не все из них постоянны. Как и границы облака, – сознания, – они подвижны.
Быть личностью – не значит быть индивидом, т.е. неделимым сознанием. Личность пластична и транзитна. Под воздействием жизненного опыта, познания мира и путешествий к другим берегам «Я» трансформируется – становится всё более зыбким и призрачным.
«Я» – это вспышка; мираж, отражающийся в ускользающем моменте. Возникая, он тут же теряется, преломляется, дополняется, обновляется в процессе жизни.
4
Фашизм коренится в постоянстве, его стабильности и порядке. Именно поэтому необходимо противостоять всему «незыблемому» – расшатывать лодку.
Фашизмам коллектива и индивидуальности оппонирует трансличность – не существо-факт, а существо-процесс: переменчивое и неуловимое.
Транс-Я – это призма, через которую проходит разнообразие идей, людей, событий, чувств. Их союзы творят меня. «Моё» тут же становится «общим». Переливаясь друг из друга, сознания «населяют» тела и заплетаются в косы общественного организма.
Общество – это полифония. Транс-Я – это радуга нас. Человек и общество – не антагонисты, а слова, которые указывают на одно и то же – разномасштабные части единого вселенского организма.
Трансличность – мерцающий Разный. Он пребывает в постоянном метаморфозе, и является каким-либо конкретно «таковым» лишь временно – в блике момента, который гаснет так же быстро, как и вспыхивает.
«Я» – Другой из Других. И могу называть себя множеством имён, набрасывать на аппарат тела шляпки тех или иных идентичностей – чем чаще «Я» разный, тем в меньшей степени «Я» – угроза.
Мой дивид ускользает, мутирует, бродит; человек и общество преломляют друг друга. Сегодня я романтик, завтра – хризантема. И потому нет шанса распахнуть над радугой единый рейх.