Based in Sydney, Australia, Foundry is a blog by Rebecca Thao. Her posts explore modern architecture through photos and quotes by influential architects, engineers, and artists.

Ебанулись и охуели

27-го сентября политзаключенные Надежда Толоконникова, Мария Алёхина и Екатерина Самуцевич, приговорённые к двум годам лишения свободы за панк-молебен в Храме Христа Спасителя, предложили номинировать своих адвокатов на Нобелевскую премию Мира. «Многие говорят, что наши адвокаты – не адвокаты вовсе, а политики. И это так. В политическом деле не может быть иначе».

Марк Фейгин, один из адвокатов Pussy Riot, поддерживает эту инициативу:

«Совершенно необязательно, что премию дадут, но номинирование – это само по себе политическое событие. Это определённая реакция на действия власти».

Активисток можно понять. В сложившихся обстоятельствах, медийный градус их истории – вопрос не только тщеславия, но и безопасности. Внимание мира не подарит свободы, но и не позволит продолжить расправу в закрытой избе. Вот только при чём здесь Нобелевская премия Мира и три юриста, строящие на костях проигранного дела свою карьеру «адвокатов Революции»?

Всем всё понятно – Путин виноват. Но он ли принуждал Полозова посещать концерт RHCP в ночь перед очередным заседанием, а потом ныть в зале суда о недостатке времени на подготовку к процессу? Зачем защита спрашивала свидетелей: «Почему благодатная энергия Святого Духа не исцелила ваши моральные страдания?». Это что – конкурс остроумия и сарказма? Кремлевское ли православие велело Волковой уходить от буквы закона в спиритическую болтовню о том, что процессом над Pussy Riot власть «нанесла сокрушительный удар по духовным нормам», и теперь «только серьёзное духовное служение сможет затянуть гниющую рану» в лице «чинов, ушедших от нравственности»? Чем такая риторика отличается от риторики следствия, ссылающегося на церковные законы 12-го века? Всё это я к тому, что процесс, конечно, был несправедлив, но проебали его адвокаты не только поэтому.

Быть может, проигрыш был их собственным панк-молебном, призванным продемонстрировать Кафку российского правосудия? Ну что ж, тогда весь этот юридический акционизм – пример благородной глупости: принести в жертву своих клиентов, чтобы сказать миру то, что ему и так известно: Россия – это пиздец.

Не стоит быть наивными: в действительности «международной общественности» нет никакого дела до далёких теремков. Всякое «Евросоюз обеспокоен…» – это либо геополитические па, либо борьба со страхом жизни: ужасы Востока необходимы западному человеку, чтобы он любил свою золотую клетку, и находил покой в мысли, что у него ещё не всё так плохо, как в каком-нибудь Иране.

Возникает вопрос: если это не поможет освободить Pussy Riot из тюрьмы, зачем их адвокаты апеллируют к Западу, отчего купируют религиозный фактор, сводя всё к одному лишь Путину, и почему ведут себя так, будто уже победили? Ответ, который напрашивается: Фейгин, Полозов и Волкова ведут отдельную игру, которая касается не столько Pussy Riot, сколько Белого протеста.

Политическая фигура «Pussy Riot в тюрьме» выгодна не только Путину, но и лидерам Болотной, чьими адвокатами являются Фейгин, Полозов и Волкова. Используя её, эти лидеры поднимают либеральный Запад на информационный джихад и тем самым разогревают свой протест. Для Запада же такой джихад – ещё одна возможность отвлечь мир от собственных Гуантанамо, и показаться хорошим. Pussy Riot во всей этой истории – всего лишь дрова. Перед нами пример того, как либералы эксплуатируют чужую несвободу и реальных революционеров, сводя всё это до символического, чисто декоративного и дегуманизированного капитала.

Недавно в Нью-Йорке прошла встреча Pussy Riot Defense Team™ со студентами местного юрфака. Побывав на ней, я узнал, что Фейгин выступал 6-го мая со сцены и «просил толпу сесть на асфальт», что Волкову, «возможно, ждёт обыск после её возвращения из США», что «не любой адвокат взялся бы за такое дело». Но я так и не получил вразумительного ответа на вопрос: Что вы здесь делаете, и что будете делать, если с вашими подзащитными произойдёт ЧП, пока их три единственных адвоката торгуют еблом на гастролях за океаном? «Сложно... Не знаю, будем что-то предпринимать...», вздохнул Фейгин. Эта шокирующая растерянность говорит о том, что они даже не думали об этом, и приехали в США с мыслью о чём угодно, но только не о своих подзащитных.

Гастроли прошли успешно. Впоследствии, один из нью-йоркских блогов написал:

«Находясь рядом с этой супер-троицей трудно сдержать восторг, не ощущать харизму и значимость их мессианского статуса для международного юридического сообщества».

Ситуация вокруг Pussy Riot принимает всё более отвратительные формы: Верзилов получает премию Леннона из рук Йоко Оно, балаклавы появляются на NY Fashion Week, а сотни хипстеров выстраиваются в очередь, чтобы услышать, как Хло Севиньи читает выдержки из судьи Сыровой и свечницы Сокологорской. Буквально сегодня я получил приглашение на байк-райдинг в честь Pussy Riot, и уже жду приглашения на чипс-итинг за их свободу. «Chto za hyinya?», спрашивает Заппа.

Есть произведение искусства, есть политическое высказывание, есть медиа-резонанс – всё это в совокупности успех, и вскрывает целый пласт общественных проблематик. Но что за тошнотворный пар вокруг? Что за облако разрастающейся гнили, в которой хохочут опарыши разных цветов?

Энтео – это Верзилов, и наоборот; адвокаты господа бога из Союза православных хоругвеносцев и адвокаты Pussy Riot отражаются друг в друге; есть ещё Мадонна и Бйорк, Amnesty International и движение «Наши»; враги и прихехешники сливаются в единую химеру – тупой, ещё тупее.

Все собрались «по поводу», но стоят уже исключительно за своим. На своём месте, и в своей роли. Здесь никому не стыдно, потому что каждый обладает своим жижековским хомяком – нравственным оправданием, открывающим сезон охоты на звёздную пыль и разрешающим отчаянно выцарапывать своё имя и интересы на медных стенках чужого кишечника.

Как и концерт Мадонны, Нобелевская премия Мира не мешает режиму сажать неугодных. Однако может послужить утешительным призом для сажаемых. Всем захотелось вдруг конфет. Но пахнет всё это уже не шоколадом.

Остров Рузвельта

Трансличность