В отличие от поэзии, философия беспомощна. Её тексты не трогают общество, поскольку написаны на мёртвом языке академических камор. Одним из первых, кто это понял, был словенский философ Славой Жижек. Однако его «крестовый поход» в поп-культуру закончился подлогом: философ превратился в лабуха и скомороха, механически поддакивающего событиям вроде Арабской весны и Occupy Wall Street, безотносительно их содержания и результата.
СВЕТСКИЙ ПОП
Чем разговоры о «боге» отличаются от разговоров о «свободе»? Оба эти понятия носят метафизический характер и являются концептуальными абстракциями. За ними нет ничего, кроме переменчивых выдумок, которыми их наполняют люди. Однако, литература, в отличие от философии, не претендует называться наукой, и провозглашать свои «ризомы» и «дискурсы» чем-то большим, нежели играми разума.
Лакан учит нас, что «реальное – это невозможное», и, значит, бог существует. Между философом, попом и шаманом есть прямая историческая связь. Все три личины указывают на универсальную фигуру – мужчину, объясняющего мир.
«Аполлоническое мышление надеется, что холодный свет разума рассеет мрак, – что первобытная ночь может быть отброшена и побеждена путём построения классификаций и выдумывания новых названий», – пишет Камилла Палья.
В процессе натирания умственной шишечки, мошонки слов раздуваются до дирижаблей: в устах «мудреца», момент становится Моментом, а событие – Событием. Так, посреди вечности, из членов выстреливают газы.
Воистину – мышь познала Меркурий!
МУДРЕЦ И БЫДЛО
Исторический вклад Жижека заключается не в смыслах, а в расширении пространства воздействия философии.
Проблема не в том, что Жижек «спопсился» или недостаточно зануден, чтобы называться «настоящим философом». Проблема в самом упрощении смыслов, их сервильности, поверхностности, обретаемой в процессе их популяризации.
Чем проще ты говоришь, тем больше шансов у твоих идей дойти до масс. В то же время, установка на упрощение-мысли-ради-масс содержит высокомерное, пренебрежительное отношение к ним. Философ, заговоривший «попроще», – это философ, снизошедший к «тупицам».
ВСЕВИДЯЩИЙ ФАЛЛОС
Философия – это патриархальный институт, который ещё со времён эллинов стремится править «быдлом». Он носит бороду и сотрясает фаллосом. Из его скважины сочится муть: «речь смертных своим говорящим воспринимает призыв различия». Прочёл? Теперь спроси-ка папочку, что это значит…
Когда философия обнаружила, что спрашивать некому, потому что «быдло» заскучало и разошлось, философия породила Жижека, и заговорила на языке площадного провиденья; языке смиловавшегося, но возвышающегося опекуна, который обращается к инфанту. Отцовский статус-кво – в безопасности.
МАССЫ КАК ИЛЛЮЗИЯ
Язык – это минное поле. Говоря «массы», мы подразумеваем «большинство» – и тут же превращаемся в фашистов.
Большинства не существует. Это понятие – ловушка. Произнеси его – и вот уже вспыхнул водораздел между человеком и океаном каши; между Тобой, и «ними». В этом противопоставлении ты можешь быть и угнетателем, и угнетённым, но, в обоих случаях, ты – индивид, остальные – толпа.
Что левые, что правые популисты присваивают себе её воображаемую субъектность. На кашу можно сослаться. Каша считает. Каша убеждена. Из каши доносится «воля народа». Однако всё это, в итоге, – пляски языка.
Общество – это сумма «меньшинств»; не «я» и «они», а мутирующая палитра. Каждое из меньшинств способно производить обывателя, но и совокупность этих посредственностей отовсюду не образует ту однородную и, в сущности, эфемерную общественную массу, о которой говорят «большинство».
Упрощая для масс, философ забывает, что массы – сложные, неоднородные. Кого считать представителем большинства? Старушку на лавке или хипстера в парке? Того, кто слушает Леди Гагу, или смотрит Человека-паука? Ведь и тех, и других – легион. Из стратосферы и те, и другие выглядят как суетливые точки, но в том-то и беда, что взгляд «из стратосферы» – это взгляд фашиста и бога.
ВЫЗОВ ДРУГОГО
Не является ли критика брезгливого отношения к массам ханжеством? Разве не чаще, вместо интересной личности, встречается дурак? Чаще. Но слова – это не просто скопления букв. Слова – это действия. Их символическое воздействует на социальную реальность. Утверждение, что массы глупы, не делает никого умнее, и только раздувает баранистость среди людей.
Слова – это плётки. Ярлык – властен. Он влияет на сознание и идентичность, нашептывает человеку модель поведения. Повторяя, что массы беспомощны, власть производит эту беспомощность, и их зависимость от власти; веру в то, что без этой власти «беспомощным массам» не обойтись.
Всякий раз, когда мы высокомерно упрощаем смысл для «масс», вместо того, чтобы предложить друг другу интеллектуальный challenge, взаимо-развиться – патриархат и глупость процветают.
Не пора ли покончить с игрой в пастухов и овец?
AVENIR ФИЛОСОФИИ
Стремление к простоте – это стремление к тому, чтобы быть услышанным. Но между упрощением смыслов, и их опримитивливанием есть разница. Там, где вырастают кудри слов, рождается либо литература, либо надувной великан с маленьким, но очень амбициозным кадилом.
Будущее философии – это будущее без бороды и фаллоса; существование за пределами науки заземления и утилизации порывов воображения, которые необходимы для развития культуры и человека.
Как бы мы не пытались укротить язык, слова никогда не будут правильны, точны и однозначны. Ими не выразить всей любви, всей ночи, всей жизни.
Слова – это призраки, блуждающие в чаще фантазии. Философии не стоит притязать на исчерпывающее объяснение жизни – истину. Философии пора сгинуть в поэзии, чтобы с её помощью исследовать случайные щели в языке, проваливаясь в которые мы иногда видим отблеск реального.