«Заплаканная женщина — видимо, мать покойной — подала мне крупное венгерское яблоко и поцеловала в лоб. Она подвела меня к гробу и, пообещав много конфет, апельсинов и денег, велела целовать покойницу. […] На 10 рублей я накупил книг про животных и монгольских марок». — Анатолий Москвин В течение 2010–2011-го годов сотни мусульманских могил на кладбищах Нижнего Новгорода подверглись «осквернению». По версии следствия, за этим стояли некие «экстремистские организации». В ходе оперативно-розыскных операций, подключившийся к делу Центр Э обратился за консультацией к местному краеведу Анатолию Москвину, и совершенно случайно обнаружил в его квартире 29 кукол, сделанных из трупов умерших детей.
Анатолий Москвин (1966 г.р.) – историк-некрополист, «убеждённый язычник и достаточно опытный некромант»; изучал филологию в МГУ, окончил аспирантуру по специальности «кельтология»; вёл преподавательскую деятельность; полиглот – знает 13 иностранных языков; написал множество научных трудов по топонимике и ономастике; его колонки о кладбищах регулярно печатались в газете «Нижегородский рабочий». Непьющий. Некурящий. Не женат. Детей нет. До задержания проживал с родителями. Осмотрел 750 кладбищ, переписал с памятников 900 эпитафий, составил картотеку на 10 000 могил.
Изготовляя кукол, Москвин использовал одежду и мумифицированные детские тела, которые сам же находил и откапывал. Большинство из них были девочками в возрасте от 3-х до 11-и лет, погибшими в результате насилия и случая.
«Ближе к концу учебного года мёртвая Наташа начала сниться мне чуть ли не каждую ночь, распевая нескладные песенки. Дальше моя мёртвая невеста потребовала от меня — во сне — чтобы я начал изучать магию и обещала научить меня всему». — Анатолий Москвин
Несмотря на то, что, после раскопок, Москвин приводил могилы в порядок, а с самими телами обращался бережно, – против него было возбуждено уголовное дело по статье 244 УК РФ (надругательство над телами умерших и местами их захоронения). Выяснилось, впрочем, что в ряде редких случаев он пришивал к усопшим головы мягких игрушек и встраивал в них музыкальные шкатулки, «чтобы они могли петь». Оперативники отдела по борьбе с экстремизмом рассказали, что, при переносе одной из мумий, из неё неожиданно зазвучала песенка «Мишка очень любит мёд». Некоторые поющие трупы сидели перед телевизором.
25-го мая 2012-го года суд освободил Москвина от уголовной ответственности и назначил ему принудительное лечение от параноидальной шизофрении.
«Наташа являлась ко мне как бы в дымке, вскоре я начал чувствовать её близость по специфическому холодку. Врач, к которому обратились за помощью мои родители, объяснил это явление гормональной ломкой. Так продолжалось около года. Наконец, Наташа объявила, что если я и после этого не хочу изучать магию, она меня бросает». — Анатолий Москвин
Большинство публикации о Некрополисте говорят о нём либо с насмешкой, либо пренебрежительно. Одни называют его «безумным кукольником» и «повелителем мумий», другие вспоминают о его «тёмном взгляде» и принадлежности к обществу «люциферистов, поносящих христианскую веру».
Так или иначе, Москвин никого не убил. В течение 12 лет своей научно-кладбищенской деятельности он совершенно искренне нуждался в ребёнке и пытался «вернуть детей к жизни своими сердечными и душевными переживаниями». Его действия производились не в отношении людей, но в отношении мёртвых объектов, любые манипуляции с которыми являются манипуляциями с ничем. Реальность преступления здесь отсутствует.
Тот факт, что «безбожник» Москвин приводил могилы в порядок, говорит о его уважении к чужому символу, а значит – к чувствам родственников, наделяющих кусок погибшей материи смыслом личности, которой в нём давно уже нет.
Единственной жертвой всей этой истории, таким образом, является сам Москвин. Непонятый и одинокий учёный, родители которого запрещали ему иметь детей, что, вероятно, и подтолкнуло его заниматься странной, но совершенно безвредной работой, в основе которой лежит не что иное, как любовь.
***
ИЗ ИНТЕРВЬЮ АНАТОЛИЯ МОСКВИНА
Анатолий, откуда у вас столь необычный интерес?
Мы ещё мальчишками на кладбище гуляли. Бутылки собирали, костры жгли, весело было. Вышло так, что в 1979-м году мне пришлось стать невольным свидетелем и участником одной магической церемонии. С тех пор меня туда как магнитом потянуло. По кладбищам я привык шастать класса с седьмого, и мне кажется, что лучше меня их все в городе никто не знает.
А как вы изучали кладбища?
Приходил на объекты летом, вечерком, когда там уже тихо и спокойно, нет ни сторожей, ни бомжей, и милиции тоже нет, только одни собачки бегают. С блокнотиком, с карандашиком, и до темноты.
Как вам удалось осмотреть 750 погостов за два с половиной лета?
С огромным напрягом. Сезон у меня начинается как только сошёл снег, заканчивается, как только снегу навалит столько, что засыплет надписи. Какая тут постоянная работа, какая личная жизнь? Я и с кладбищами был постоянно занят, да так, что ноги от переходов отваливались. Зато вот читать удавалось больше, чем обычно – шагаешь по сельским дорогам, держишь книгу перед собой на весу, сумка через плечо, никто тебя не видит – и читай хоть дотемна. Ноги шагают по земле, а глаза шагают по строчкам. За эти три года походя написал ещё книгу об исламе, заканчиваю работу над топонимическим словарём.
Были проблемы из-за погоды?
Масса. Лето 2006 года выдалось на редкость дождливым, лето 2007 года – страшно жарким. Представьте: вы с огромными трудами добираетесь куда-нибудь до отдалённого села. Только пришли, небо заволокло тучами, и начинается дождь. Даже если вы сами не боитесь промокнуть, листки с записями слипаются в руках. От дорожной грязи расклеивается ваша обувь…
Жара – другая проблема. Речки есть далеко не всегда. Колодцы пересохли или сломаны, колонки тоже не везде работают. Купить лимонада не всегда есть где. Я никогда не думал, что буду пить из грязной лужи. Оказывается – могу.
А с ночевкой как?
Есть четыре вида ночёвки – в подъездах, в стогах сена, в кучах опилок и на заброшенных фермах. Извиняюсь, ещё пятый – в сторожках на кладбищах, где они открыты. Но они не везде есть. Один раз ночевал даже в гробу.
Какой ужас. А это как?
В один ящик лёг, другим сверху задвинулся. И выспался. И никто не заметил.
Зачем вы хранили трупы у себя в квартире?
Я хранил не трупы, а тела. Дело в том, что я занимаюсь чёрной магией. Поэтому я хотел оживить этих детей, мне было их жалко, они могли ещё жить и жить. Я хранил их для того, чтобы наука могла их оживить. Исключительно ради этого.
Вы сознаете, что совершили преступление, что, находитесь за решеткой?
Да, конечно, я с самого начала знал, что совершаю преступление, но мне было жалко детей. К сожалению, у нас в стране запрещено клонирование. Но рано или поздно его всё равно разрешат. Я хотел, чтобы для будущего клонирования был какой-то материал. Чтобы эти дети ещё жили, по второму разу. Естественно, каждый раз, когда я чего-то выкапывал, то потом заравнивал, так, чтобы ничего не было видно, чтобы не тревожить родных. Я нашёл лазейку для контакта с тем миром. Я общался с духами этих детей, получал какую-то информацию от них.
А как же родственники погибших. Их не жалко было, когда вы копали?
Дело в том, что всё это в течении 10 лет сохранялось в тайне. Я знал, что никто из родственников погибших никогда об этом не узнает. Поэтому я всё так аккуратно делал. Если вы знаете подробности, то меня ведь взяли не на кладбище. Ко мне пришли совершенно по другому делу. И случайно нашли куклы. Никто не знал, из чего они сделаны, даже мои родители. Я их делал 10 лет.
Как вы это делали, как выкапывали трупы, как это происходило?
Я выкапывал не трупы, а тела. Я приходил ночью, смотрел насколько глубоко расположено тело, делал подкоп, стамеской слегка отдирал доски, выносил тело и потом его сушил с помощью соды и соли. Я их называл вакциной. Что вас конкретно интересует?
По поводу душ умерших детей.
Дело в том, что я специалист по кельтологии. Изучая кельтскую культуру, я заметил, что друиды в этой традиции общались с духами своих умерших. Они приходили на могилу и спали там. Потом когда я изучал культуру народов Сибири, конкретно, культуру древних якутов, там, – тоже самое. Я заинтересовался. Тоже стал спать на могилах детей, которые мне понравились. Так ко мне стали приходить духи умерших детей. Я уже долго этим занимаюсь – около 20 лет. Я проверял, то ли это бесы приходят, то ли это духи приходят. Собирал информацию, которую мог. Потом по возможности перепроверял эту информацию. Сначала я спал на могилах. Однако не на всех могилах удобно спать. Я приспособился переносить тела, где бы мне было удобно на них спать. Стал делать сушилки, тайники всевозможные. Количество детей увеличивалось. Духи являются только в тёплое время года, в холодное время и сам на могиле не уснешь. Я стал понемногу их сушить, приносить домой. Это делалось очень хитро, не торопясь, по одной, так что об этом никто не знал. Перед этим я изучил теорию, технологию мумификации, древнеегипетскую письменность.
Вы понимаете, что это было незаконно?
Да я понимал, что это незаконно. Но в то время когда герои нашей науки Дубинин, Четвериков, проводили эксперименты над дрозофилами, где-то там у себя в кладовке, они тоже знали, что это было незаконно по законам сталинского времени. Просто тогда генетика была запрещена. Сейчас – клонирование.
Зачем вы это делали? Говорят, что вы хотели бы иметь своего ребёнка?
Да, я очень хотел ребенка. Мне очень хотелось, чтобы у меня была своя дочь, чтобы передать ей все знания, что у меня есть. У меня большая библиотека. Первое время мне не давали родители, думали, что я не справлюсь, потом, видя насколько я этого хочу, разрешили, но там возникли проблемы с органами опеки и попечительства, поскольку сказали, что у меня маленькая зарплата. А я действительно никогда не стремился за деньгами, я всегда стремился, чтобы была польза, чтобы было интересно.
Расскажите, как вы выкапывали детей да из могил, каких-то понравившихся детей, как это происходило?
Как правило, я спал на этой могиле и смотрел, есть контакт или нет. Сначала я выкапывал только тех, с которыми есть контакт, но потом уже выкапывал абсолютно всех, чтобы разобраться, почему есть контакт, почему нет контакта. Детей, которые мне нравились, я сушил, воскрешал, и приносил к себе домой.
А что вы делали дома с ними?
А дома я с ними общался. У нас был отряд, был лидер. Был анти-лидер, соответственно, у нас была иерархия, свой собственный язык, у нас были, соответственно, свои песни, у нас были свои праздники, у нас был свой, как говорится, внутренний мир. Родители почти ничего этого не видели, а остальных людей я в этот мир не пускал. Как правило, родители уезжали в апреле, и приезжали в октябре. И вот в это время мы занимались этим миром. Потом я этот мир сворачивал и начинал тоже самое описывать в литературных произведениях. Я очень люблю фантастику.
Скажите 28 трупов, а дальше что планировали?
Да не трупов, а тел. Для меня они были тела. А вот дальше я не совсем знаю, поскольку я понял, что после 10 лет изучения белой магии, я зашёл в тупик. Мне кажется, что и сейчас я в тупике, поскольку последние два года никаких новых данных уже нет. Наверное, действительно я исследовал всё, что мог исследовать в этой области чёрной магии.
Если честно, у меня были любимые дети. Я их планировал оставить себе в любом случае. Тех, которые мне меньше нравились, собирался вывезти в гараж, и чтобы они жили там в гараже. Если кто-нибудь из детей мне совершенно разонравливался, я его опять относил на то место, где он был и закапывал его в его же собственную могилу. Ничего не ломал там, не уродовал, никак не расчленял, обращался нежно, ласково, вежливо, даже старался матом при этих детях не ругаться. Поскольку при детях нельзя. Тем более, что все они до этого были девочки. Так что старался держать себя на высоте.
Я очень страдал от одиночества, особенно в летний период времени, когда родителей не было, и когда они забирали кота. Соответственно, я работал за компьютером. У меня такая работа журналистская, что я много чего писал. Детей я рассаживал, у них были просверлены дырочки под глазки, я им включал мультики, детские песенки, я им сам пел песни, которые мог.
А какие?
Обычные детские песни. То, что я бы стал петь, когда у меня будет живая дочка. Да, после этого мы с ними ели, вернее ел я, им я просто предлагал еду, как это всё положено в кельтской или якутской традиции. После этого я работал за компьютером и с ними общался. Им задавал какие-то вопросы, сам отвечал на эти вопросы. То есть я около 10 лет занимаюсь вопросами изучения детской психологии, готовлюсь к воспитанию ребёнка. Кроме того, у меня есть опыт общения с живыми детьми на репетиторстве. То, что я делал бы с живыми детьми, я делал с этими. Я считал, что они живые, просто временно мёртвые...