1 Только что я удалил очередную порцию спама с предложениями купить камеры наружного наблюдения. «Уделите внимание своей безопасности уже сегодня!». И пусть я склонен к эксгибиционизму, ещё немножко камер в моей жизни способны окончательно лишить её мест, где я могу спокойно ковыряться в носу наедине с вечностью – ну, чтобы без Большого Брата и прочих дальних «родственников»…
Бостонский теракт братьев Царнаевых, – у которых ещё вчера все покупали траву, не подозревая, что это кикстартер Аллаха, – вдохнул новую жизнь в One Nation Under God. Америка снова говорит о недостаточности своих и без того оруэллианских мер безопасности.
Микрочипы в анусы здесь ещё не вшивают, но мэр Нью-Йорка Майкл Блумберг заявляет, что трагедия в Бостоне служит напоминанием о необходимости дополнительных инвестиций в наблюдение за обществом.
Информация о точном количестве наружных камер в США закрыта от широкой общественности «в целях национальной безопасности», но госбюджет на них ежегодно растёт и в 2013-м году составил $3,2 млрд.
После Occupy Wall Street Площадь Объединения на 14-й улице регулярно зачищают отряды полиции. Здесь запрещается неправильно сидеть. Каждую ночь офицеры с ирокезами перекрывают забором единственное место встречи всех нью-йоркских субкультур и политических активистов. «Вот же хуйня», – говорю я парню в кожанке со словом «Анархия» на спине. «Да нет, копы шарят. Это не даст здесь ошиваться всяким торчкам. Делай, что говорят – и no problem».
Периодически я просыпаюсь от грохота вертолётов, вылизывающих своими прожекторами мой задний двор. Минуя пункты обыска граждан в метро, я сажусь в вагон, где музыку в моих наушниках глушит голос подземного информбюро: «Видишь что-то – скажи что-то», «Не думай, что сумка забыта случайно», «Офицеры имеют право на досмотр твоих личных вещей».
Не парадоксально ли, что всё это полицейское государство разверзается в столице вавилонского разнообразия и великих свобод?
2
Сегодня, впрочем, всё главное наблюдение происходит не там, где обитают наши тела, но там, где происходят наши мысли – в заэкранье. Именно поэтому Агентство Национальной Безопасности США строит Датацентр Юты.
Попав однажды в социальные сети, мы очутились в лапах паука, который, к настоящему моменту, уже успел впрыснуть в нас свой паралитический яд. Жизнь современного горожанина немыслима без статусов и лайков.
Средства нашей повседневной коммуникации являются в одночасье средствами продвинутого доноса. Правительству больше не нужно подселять к тебе сексота, поскольку ты сам осведомляешь о себе.
Не делать этого – значит капитулировать перед вызовами нового времени. Побег инакомыслящих из больших соцсетей не только усложнит слежку за ними, но и устранит необходимость в таковой: ведь сбежавший сам исключит себя из коммуникации, и, таким образом, станет безопасным.
Всё, что остаётся, – это участвовать, но лавировать.
3
Лицом Facebook является Марк Цукерберг. Владея 29.3% акций одноимённой компании, этот улыбчивый калифорнийский гик служит отличным фасадом для махины, подвергающей цензуре любое изображение голого тела.
Большой Брат разлит по миллиарду юзеров глобальной исповедальни. Получив кнопку Report, они превращаются в средства контроля и подавления. Всё как в «тюремных» экспериментах Милгрэма и Зимбардо…
Конфликты, возникающие у «неблагонадёжных» пользователей с кибер-цензурой, становятся частью их гражданской истории точно так же, как и квитанции за неправильную парковку. Такие «мелочи» конвертируются потом в добавочный ад при получении виз, судебных разбирательствах и прочих интеракциях с властью.
Пример – дело Камерона Дамброзио. 1-го мая он прогулял школу и опубликовал на Facebook свой рэп, в котором назвал Белый Дом «федеральным домом террора». Текст также содержал отсылку к событиям на бостонском марафоне: «На хуй бостонские взрывы, погоди чё замучу, стану известным рэпаном...»*
В итоге, 18-летнему подростку предъявили обвинение в «угрозе терроризма»; теперь ему светит 20 лет тюрьмы. «Мы относимся к этому очень серьёзно», – объясняет шеф-полиции городка Метуэн Джо Соломон.
Несмотря на то, что в стихах Дамброзио не содержалось призывов к насилию, а обыск в его доме не обнаружил никаких доказательств готовящегося теракта, судья постановил оставить юношу за решеткой на ближайшие три месяца.
Тем временем, местная пресса активно демонизирует будущего Эминема. Ещё до предъявления официальных обвинений, ряд изданий заявил, что посты в профайле Дамброзио «вызывают беспокойство». В одном из них юный «рэпер-смертник» пишет «Fuck politics. Fuck Obama. Fuck the government!», в другом – размещает подозрительные «сатанинские изображения».
В интересах национальной безопасности, властям становится плевать на Первую Поправку; Конституция – это «свадебный генерал».
Fox News отказывается пускать в эфир посты Дамброзио, аргументируя это тем, что «такое нельзя показывать по ТВ» – остальную работу выполняет фантазия зрителя. Общественное мнение выстраивается на медиа-спекуляциях и вырванных из контекста цитатах. Вот почему в гробу у Гебельса – стояк.
История не знает настоящих рэперов, которые бы не рисовались в своих песнях жесткими гангстерами, но такой Кафка в ней случается впервые.
4
Всё это можно было бы списать на американскую действительность, если бы социальные сети и полицейские государства не являлись глобальными феноменами. Будь то Нью-Йорк, Москва или Пекин, правительства и корпорации всегда пытаются сохранить свой исторический статус-кво. Сегодня – как никогда: чем доступнее становится Технология, тем меньше индивид нуждается в отцах.
Виртуальность – реальна. Всё, что мы делаем в мире, сотканном из электрического света, тут же оказывается в мире из плоти и крови. Такова цена культуры, живущей фантазиями и символами.
В 90-х мы увидели Сеть Прометеем, который освободит нас от диктатуры правительств и корпораций. Сегодня, спустя 20-лет, Прометей никуда не девался. Но прикован к скале. Вопрос лишь в том, готовы ли мы стать Гераклом, освобождающим своего Познающего из-под власти суровых богов?