Мне чужды национальные хороводы. Люди, поющие гимны под флагом пугают меня, как средневековый вертеп. И, тем не менее, одной из побед Евромайдана является гражданская мобилизация тех, кто ранее оставался инертным перед лицом обстоятельств. В акте голоса, в действиях тела, в борьбе – гражданин.
Впереди – век пути. Но наблюдая эту зарю самоорганизации; узнавая в толпах друзей, которые отродясь не посещали протестов; видя, что они не нуждаются в троице «боксёр, фашист и капелька мочи в очках»; отмечая, как те, кто требуют крови отвергаются большинством; как массы выстраивают перед кордонами в погонах живую цепь предотвращения провокаций… наблюдая всё это, я понимаю, что в лохматых вуйках мерцает пламя воли; вот же он – человек, устремлённый изменить свою жизнь.
Да, в нём собака лает на свинью. Он ещё долго будет продолжать мочиться в собственном подъезде, кричать «Слава Нации!», и думать, что язык, на котором ты говоришь, важнее, чем то, что на нём говорится; искать «лучшего пана», дубасить «не таких как все», и зависать на словах «гей-брак», «феминизм» и «трансгендер»; в общем, он ещё долго будет зверь. Но зверь небезнадёжный.
Надежда! Вот, что, вдруг, возвратилось, вытеснив своей тёплой мякотью злобу, разочарование и цинизм. Надежда – в захваченной, но не разграбленной мэрии, среди полевых кухонь и чумазых людей, гуляющих в мелодиях белого рояля.
Не всё потеряно. И мне бы очень не хотелось, чтобы сиюминутные политические неудачи затмили в людях, ведущих борьбу за перемены, ощущение перспективы – саму надежду на возможность жить иначе.