Есть мнение, что ситуации, подобные Евромайдану, – не место для художника, поскольку они «слишком очевидны», и снять в этом рое камер можно только очередной репортаж в духе World Press Photo. Я с этим не согласен.
Если ты снимаешь «очередной репортаж» – нечего пинать на тему. Проблема в тебе, и твоей неспособности выйти за рамки общих мест, отразить реальность своеобразным образом.
Для художника не должно быть невозможных тем и территорий. Значение имеет интенсивность, возникающая между ним и моментом. Когда такая интенсивность есть – художник видит и выражает мир по-своему.
В реальности нет ничего невиданного, и, тем не менее, искусство есть, рождается, и происходит. Откуда же? Из недр людей, поющих реальность.
Не стоит бояться привычного – боятся нужно страха выйти за его пределы. Реальность невозможно сфальшивить, поскольку каждый из нас является её аутентичным субъектом.
Чем же объяснить отсутствие пронзительных произведений Евромайдана?
Философ Никита Елизаров предлагает следующее объяснение:
«Когда человек с камерой думает о том, ЧТО снимать, — например, баррикаду, — он снимает слова. Когда он думает КАК снимать, он создаёт реальность, в которую, в лучшем случае, хочется впиваться глазами, но которую не хочется называть. Люди, употребляющие слова «просто формальность» проходят мимо искусства так же, как мимо Европы. А в это время кричаще пластичный город остаётся неузнанным».
Будет жаль, если разверзшаяся посреди Киева историческая фактура оставит после себя лишь пошлый текст про освобождённых жителей страны, спешащих в объятия демократии, – на Запад! – и озаглавленных чемпионом мира по боксу, провинциальным фюрером и лысеющим офисным клерком.