Озабоченность украинских патриотов происходящим в России ставит под сомнение само их украинство. И ладно бы международные дела – однако как понять тех моих киевских друзей, которые молчат про милитаризм в украинском обществе, но при первой же возможности бросаются обсуждать расизм в России? Нет, не поймите меня превратно – и милитаризм, и расизм заслуживают обсуждения, вне зависимости от того, где они происходят. И, всё же, как можно, будучи украинским гражданином, обсуждать больничный Кобзона, и при этом молчать по делу Коцабы? От чего украинцу русский кошмар роднее украинского? Патриоты Украины могут сколько угодно крыть Россию матом, но то, что их отношения с ней – это про любовь, у меня нет никаких сомнений. В тени русского Люцифера бесы помельче сами себе милей, и от того счастливей. Если Россия, вдруг, исчезнет – исчезнет с ней и украинский национализм, поскольку никакой иной музы, кроме русской, у него нет. В конце концов, не на фоне же развитой Европы украинцу преисполнятся национальной гордостью...
Подлинно незалежная Украина – это Украина, наконец-то, занятая своими делами, и, в целом, равнодушная к северному соседу. Не потому, что тот – мудак, но потому, что просто нету времени на чужой сад: в своём и без того сплошные бурьяны. Ну а пока, – и до войны всё было так, – украинский сентимент остаётся сентиментом скорее анти-русским – то есть, по сути русско-центричным.
В украинском анализе конфликта на Востоке Украины наблюдается одна и та же логическая избирательность: это не украинская политика последних десяти лет способствовала сепаратизму, но исключительно российская пропаганда; русский наёмник шагает по Луганску, как по маслу, не потому, что Восток обладает своими собственными политическими ориентирами и культурными преференциями, но потому, что это всё Россия там три хера накрутила. И хотя Россия, конечно, крутила три хера, отсутствие в украинском патриоте малейшего намёка на критическое осмысление собственной роли в национальном расколе указывает на брак патриотического сознания. Ввиду этого брака война на Востоке понимается не как гражданская и, в этом смысле, братоубийственная, но как война между Россией и Украиной. Поскольку же Россия давно сформулирована в национальном дискурсе как враг, то и резать своих сограждан на другом берегу Днепра становится неоспоримо легче. И снова это не про нас. И снова это русские всё...
Заметил вот ещё какую странность: когда ты указываешь украинцу на внутренние проблемы Украины, он говорит, мол, “а в России всё равно хуже”, как если это русское хуже – и есть то мерило, по которому украинец оценивает качество своей жизни. Почему бы тогда не соотноситься с чем-нибудь похлеще? На фоне Сомали, например, Украина – это вполне себе Швейцария; сравни Киев с Кабулом, и получается Сеул. Вот только легче ли украинцу дышится от подобных сравнений?
Если Украина действительно не хочет быть Россией, то и действовать ей по-русски не гоже – вместо того, чтобы держать в кровавой хватке завоёванные земли, ей стоит вспомнить собственный исход из мёртвой страны, и отпустить всех, кто желает уйти. Распад СССР должен продолжаться. По-настоящему любовные отношения трудно закончить без криков и битой посуды, но лучше закончить, чем жить, ненавидя, и хоронить ежедневно остатки увядшей любви.