В народном представлении война – это лишь временное бедствие: стороны будут обмениваться убийствами до тех пор, пока враг не иссякнет, а иссякнет он, как известно, вот-вот – ещё только по паре батальонов бросить в ад, и перемелем, братцы, – победим; мир наступит только тогда, когда некого будет убивать. Меж тем, война – это не просто историческая непогода, но порядок вещей, который охватывает всё общество, и меняет само его содержание. Война – это не только русские танки, чеченские наемники, донецкие сепаратисты и экипированные бабушкой бойцы Национальной Гавардии, но и всё, что творится за пределами фронта – в отношениях между людьми. После войны нельзя просто обсохнуть и продолжить жить, как если позади – невинная простуда; как если общество, отведавшее крови, может просто проспаться и быть здоровым.
Будучи событием в высшей степени эмоциональным, война замутняет мышление: рассудок вытесняют страсти, сознание становится истеричным, человек мыслит в режиме взволнованной сиюминутности, и не прогнозирует последствий своих действий. В этом состоянии он податлив для разного рода манипуляций и опрометчивых умозаключений. Чем дольше происходит с обществом война, тем больше мертвецов служат оправданием для мести, запретительства, расправ. Военное время отменяет общественный договор. Становится можно быть зверем. И потому война всегда отбрасывает общество назад – в меньшую развитость.
Со стороны безумие себя не видит. Те, кто находятся внутри ситуации, не замечают как постепенно теряют человеческий облик. Все, кто сегодня отворачиваются, когда их соседа уводят на суд как "врага народа"; все, кто уже ввергнут в коллективную травлю "анти-государственных элементов"; все, кто решил промолчать, не заметить, пройти мимо, надеясь, что всё это вот-вот закончится – все они, подобно леммингам, несутся к пропасти, в очередной ГУЛАГ – на встречу будущему, которое какое угодно, но только не европейское.
Даже у меня, – человека, который покинул Украину в результате преследований за инакомыслие, – вызывает удивление общественный консенсус в связи с делом украинского журналиста Руслана Коцабы. Здесь можно как угодно изворачиваться, оправдывая свою жестокость, но факт остаётся фактом: человек высказал свою точку зрения, и оказался в клетке по обвинению в государственной измене – теперь ему грозит 15 лет лишения свободы. "Надеюсь ему дадут по полной", "Ишь как прикольно визжит", "Пусть эта сука скажет спасибо, что его не расстреляли", – пишут в комментах украинцы, которые ещё вчера спешили из совка в Европу.
Всё говорит о том, что европейская мечта Украины продиктована исключительно материальными, а не культурными соображениями. В культурном смысле украинец не является европейцем – его "движение в Европу" вдохновлено не столько любовью к гуманизму, сколько ненавистью к России. И хотя Россия, вне всяких сомнений, чудовище, – понимание Европы как набора ценностей, среди которых и свобода слова, – отсутствует в украинском обществе. Если преследования за слова, – какими бы эти слова ни были, и кто бы их ни говорил, – кажутся украинцам допустимыми, то это совершенно однозначно определяет украинцев в семейство к странам-людоедам – таким, например, как Россия, Иран и прочее Сомали.
"Можно как угодно относиться ко взглядам Руслана Коцабы, но арестовывая его за выражение точки зрения, украинские власти нарушают основополагающее право человека на свободу мысли...", – заявляет Amnesty International. "Тут вообще полный мрак с уголовными преследованиями по анти-военке", – рассказывает мне подруга, работающая в европейской миротворческой организации в Украине. "Одна женщина в Одессе хотела сделать акцию против мобилизации. Так её догнали на двух машинах, облили бензином и закопали по пояс в землю. Она теперь сидит и думает, куда бежать...". От другой знакомой узнаю: "Какой-то парень в Киеве решил устроить анти-военный пикет, так туда сразу явился добровольческий отряд, – Азов там, Самооборона, – и мусора ему даже палатку развернуть не дали, сказали уёбуй, мол, пока пизды не получил. После этого патриоты в военной форме начали ходить по площади и кричать в мегафон, мол, остерегайтесь провокаторов, которые пытаются добиться мира... Короче, публичной критики войны в Украине почти нет. Даже типа прогрессивные интеллектуалы, художники там – они оправдывают весь этот милитаризм. Тех, кто против мобилизации, сразу записывают в предатели...".
Фашизм – это единомыслие. Не важно под каким флагом оно происходит и какой идеологией насаждается – общество, в котором точка зрения безальтернативна является обществом фашистским. Украинские патриоты, которые сегодня взывают с диванов "К окопам!", и клеймят предателей, так и не поняли, что Путин уже достиг своей цели – Украина, ещё вчера рассуждавшая о евроинтеграции, превратилась в военизированное национальное государство, где можно сжечь кинотеатр за показ ЛГБТ-фильма, но нельзя критиковать военщину. Такая страна очень не скоро станет частью западного сообщества. Кремль может спать спокойно.
"Лично я собираюсь валить" – пишет мне приятель – "Я хочу заниматься наукой, но в Украине сам видишь, куда всё катится. Завтра и социология сексуальности покажется им анти-государственным делом, та ну нахуй, я лучше буду сидеть в Берлине и писать дисер...". "Ну и пиздуйте!", – скажет патриот, которому ещё предстоит проснуться в стране, где ничего цветного не осталось.
То, что ни один из моих собеседников не разрешил упоминать своё реальное имя в этом тексте, объясняет украинскую реальность куда лучше, чем любая из страшных историй. Новое украинское общество ведомо страхом. Как при совке, "враги народа" собираются по кухням, или в личках. Сам Президент даёт добро на травлю пацифистов. И хотя Украина – не Россия, различать эти два консервативных кошмара становится всё сложнее. Подобно герпесу, внутренний Сталин то и дело выскакивает на славянских губах – обвинить, запретить, наказать. История так ничему и не научила простой украинский народ, и те, кто сегодня снова рыщут в поисках врага, всё время забывают смотреть в зеркало.