Последний раз я был на свадьбе в 90-х. Юному мне это понравилось: все пьяные, едят торты, а молодые лижутся, и ты на это смотришь. Повзрослев, я, впрочем, и сам обрёл право пьянеть и лизаться. Свадьба утратила свой свэг. О том, что мне и Наташе необходимо расписаться, я впервые задумался только на десятом году отношений, и то лишь потому, что через месяц нам предстояло уехать в Америку. Как сообщали нам сериалы, там тебя не пустят в палату к возлюбленной, если вы не являетесь родственниками. В общем, мир невест остался где-то далеко позади – в эпохе горгулий, паровых станков и товарища Сталина. Как вдруг мне позвонила Габби, и объявила, что выходит замуж. “Мог бы ты, плиз, пофоткать мою свадьбу?”. Воодушевлённый возможностью открыть для себя эту сторону Америки, я принялся решать, какие из моих кед больше всего похожи на туфли.
***
Богатый пригород: бассейны и фламинго. Здесь не бывает тротуаров и прохожих — сугубо частные дома, в которые ты попадаешь на авто. Местные жители не для того покупают себе Ламборгини, чтобы потом ходить пешком. Пешком тут ходят только мексиканские домработницы – с вёдрами по центру дороги. В десятке кварталов отсюда для них оборудована автобусная остановка. Путь к ней весьма опасен, ведь Ламборгини покупают и не для того, чтобы ездить медленно… Шины здешних авто не случайно разят халапеньо. На месте каждой раздавленной домработницы из-под земли тут же появляется новая, точно такая же, и жизнь продолжает идти своим чередом – с ведром по центру дороги.
Пока я жду Габби на крыльце её виллы, из соседских окон на меня уже смотрят настороженные рептилоиды. “Вам помочь?”, – спрашивает голубоглазый блондин в шортах с американским флагом. Он вышел из замка напротив. Я узнаю в его голосе угрожающую вежливость. Так охранник обычно встречает воришку. Габби, меж тем, не отзывается на звонки, и вот уже целый десяток блондинов собрался вокруг меня – тычут в айфоны: что-то про девять и один-один... По-английски это называется “neighborhood watch”, по-русски – швондеры. К счастью, в моём кармане возникает спасительная вибрация: “Дверь открыта, просто заходи”.
***
По пути на фату замечаю подозрительное отсутствие автомобилей у дома Габби. На чём же приехали гости? Не на автобусах для домработниц уж точно. Теперь я уже в холле, но и тут ни души – только гигантская люстра, в которой бликует лазурь из бассейна. Откуда-то из недр дома доносятся хиханьки. Я спешу на их звон – по лестницам и коридорам, мимо сигарных залов и винных стеллажей, пока, наконец, не натыкаюсь на Габби. Ей за сорок, но, как и все жители Калифорнии, она выглядит моложе своих лет. Тому способствует вечное лето. “И мани!”. На Габби халат. WTF?
– Что происходит? Где все?
– Какие все? Если ты про жениха, то он в восточном крыле. Его Крис зовут. Пойди познакомься, а я пока допричёсываюсь.
Чёрный красавец из восточного крыла стоит, задумавшись, над выбором часов. За спиной у него – стена одинаковых белых кроссовок. Выбрав котлы с бриллиантом вместо циферблата, – такие сообщают вам не время, а положение дел, – он теперь чистит их пенкой и щеточкой.
– Ты, друг, скажи куда нам стать, чтобы красиво. Там мы и поженимся.
Ок. И, всё же, – ни столов, ни гостей, ни закуски. Безбожники!
– Так а где будет свадьба? Куда мы поедем?
– Мы с Габби поедем в Торонто. Через минут 20. Там будет фестиваль от Дрейка.
– Через 20 минут?! В смысле? Свадьбы не будет?
– Всё будет. Священник уже в пути на Убере.
Я ничего не понимаю. Где мама? Где, блядь, бабушка? Дядя Володя где? Где ВСЕ?
Появляется Габби, набросившая на халат белый полушубок. За окном +40, но внутри – эйр кандишанер, и потому нормал – можно и в валенках.
– Тут вам, друзья, будет удобно? – спрашиваю я, указывая на квадрат жаркого света по центру гостиной. Из подсобки за чайником выходит стилист-парикмахер-студентка философского факультета, вытирает подмышку Габби салфеткой, и растворяется прочь. Габби кивает:
– Удобно!
– Мне вообще везде удобно, – поддерживает невесту Крис. – Единственный раз, когда мне было неудобно случился в прошлом году в Белом Доме. Мы, значит, фоткаемся с Бараком, и он обнимает Габби, а я, блин, не могу обнять Мишель, она же, всё-таки, Первая леди. Вот это было реально неудобно. Всё прочее – так, ерунда.
Раздаётся звонок в дверь. На пороге – карлик с бородой. “Я работал в рекламном отделе Amazon, но с недавнего времени ещё и на свадьбах. Никогда не знаешь какие связи можно завести таким образом”. Это он говорит сразу после того, как протягивает брачный контракт, и счёт за свои услуги. Расписываются молодожёны на кухне у холодильника. “Объявляю вас мужем и женой”. Я – единственный тут, кто готов прослезиться за маму, но никому это, конечно, не нужно. Супруги чмокаются, карлик забирает чек и, помахав кавайной ручкой, удаляется вслед за стилистом. Из моего горла доносится подавленное шипение: “Горько...”
– Ну вот и поженились! – Габби разливает “Кристалл” по чашкам. От шампанского ей становится совсем жарко. Сбросив полушубок, она распахивает халат, и шепчет Крису голосом газели: “На мне твоё любимое бельё”, а он в ответ: “Только мне в душ сначала нужно, и у нас самолёт...”.