Мне нравится влюбляться. И нравится любить. Что мне не нравится, так это яд морали, которым отравляет эти чувства моя культура, мол, раз влюбился – будь добр стремиться на следующий уровень: в любовь и брак; ну а если уж полюбил, то люби одного человека. Почему только одного? Откуда взялась эта странная установка, будто романтические отношения должны проглатывать всю сплошь личной жизни, и длиться вечно? Как изменится общество, если в основе наших поцелуев будет лежать не "супружеская верность" и "традиции наших отцов", а интерес, уважение и согласие независимых друг от друга индивидов?
1
Любовь может следовать за влюблённостью. Однако влюблённость является и вполне себе самодостаточным состоянием. Так или иначе, оно скоропостижно. Влюблённые, словно бенгальские огни – икрятся пусть ярко, но быстро. Если бы влюблённость не обрывалась, обрывались бы мы – от истощения и аневризмы. Ну, то есть, здорово пускать слюну, и мчаться в ромашках, но что станет с козликом, если луг бесконечен?
Тогда как влюблённость – про остроту, связанную с новизной партнёра, любовь – про глубину, которая требует работы, и закаляется временем. В любви всё не про слюни и ромашки, а про связь, близость и ответственность. Это не просто состояние. Это процесс. В нём не горят, а набираются соком. Растут и меняются. Открывают друг друга, и таким образом себя. При чёт тут козлик?
Учитывая, что наша культура не разделяет любовь и влюбленность, смена этих состояний переживается как трагедия – симптом угасания любовного чувства. В действительности, эта смена говорит лишь о переходе отношений на новый этап. Было бы странным требовать от партнёра возвращения на исходную точку ваших отношений, ведь это всё равно, что отказывать им в развитии.
Тем не менее, многим из нас хотелось бы переживать остроту влюблённости снова и снова. Одним из способов добиться этого являются встречи с новыми людьми. Не для того, чтобы заменить ими текущего партнёра, а для того, чтобы ответить на те специфичные дефициты, которые возникают в любых, даже самых насыщенных отношениях. Тут, правда, на дыбы встаёт традиционная культура, полагающая подобные вылазки изменой. Взамен "блядству" нам навязывается "универсальная", и потому весьма хрупкая модель отношений, гарантом которых выступает запрет. Любовью в таких отношениях называется абсолютизация партнёра и жертвенное смирение, которое, впрочем, никак не адресует растущую тоску по заре и её пламени. Партнёры превращаются в препятствия, символы невозможности утолить жажду. Любовь становится пленом. Оказавшиеся в нём зэки постепенно забывают о причинах своего знакомства.
2
Если позволить партнёру романы с другими людьми, не обернётся ли это крахом отношений? Возможно. Но если ваши отношения держатся на запрете, то они уже потерпели крах. По-настоящему долговечны только доверительные союзы, когда тебе не нужно притворяться и скрывать.
Я – полиамурный человек. В этом году моим главным отношениям исполняется 17 лет. Поэтому когда очередной сторонник домостроя начинает доказывать мне, что только традиционные отношения способны выдержать испытание временем, я смотрю на него как на алкаша, объясняющего гепарду как бегать. Чему может научить меня это сборище лысоватых мужичков и их отупевших над кастрюлей самок в бигудях? Как ненавидеть друг друга, но оставаться вместе, потому что кто-то забыл надеть гандон, и труп амбиций теперь визжит из колыбельки? Нет, это не нам, первертам и развратникам, нужно доказывать работоспособность наших ересей, а тем, кто продолжает множить безработных матерей-одиночек и свисающую с их дряблых сисек безотцовщину.
"И, всё же, никто бы не искал радостей на стороне, если бы глубокой связи было достаточно". Это так. Если бы нам хватало одного единственного человека, мы бы не вступали в прочие отношения. Нам бы вообще не требовалось общество – достаточно было бы жизни дуэтом в лесу: я и еловая шишечка.
Отношения способны вмещать в себя разные вещи, но они не могут быть всем уже хотя бы потому, что разнообразие характеров рождает разнообразие опыта. Нет ничего романтичного в идее превращения партнёра во всё на свете: друга, любовницу, мать, дочку... Эта идея попросту нежизнеспособна.
"Но кто захочет быть любовницей?". Например, тот, у кого тоже есть постоянный партнёр и совпадающие с тобой дефициты. Не всем нам нужно быть всегда под боком друг у друга. Есть множество форматов отношений, которые реализуют себя в ограниченном отрезке времени, и через ограниченное количество практик. В какие бы конфигурации мы не слипались, достаточно уважать человека, кем бы они ни был, и в каких бы отношениях с тобой не состоял.
Я люблю раз и навсегда. Наши отношения могут закончиться, мы можем стать "просто друзьями", или вообще перестать общаться, но чувство, которое между нами случилось, так или иначе зарубцовывается на моём сердце. Моя любовь не заживает. Я всегда могу прикоснуться к её рубцам, и почувствовать как по телу от них разбегается тепло, будто что-то во мне обоссалось и снова улыбается.
3
Одним из ключевых препятствий на пути реализации новых отношений является ревность. Чтобы преодолеть её, разговоров о том, что относиться к партнёру как к собственности – плохо, не достаточно. Важно понимать глубинные причины для собственничества и, как следствие, ревности. Все они находятся в экономике патриархата, где женщина – это, с одной стороны, валюта и трофей, а с другой – ослабленное, полностью зависимое от мужчины существо.
"Мама мыла раму, а папа работал". Следовательно, у папы есть деньги и власть, которые всегда позволят ему найти новую маму и хозяйство. Однако для старой мамы картина иная –если папа уйдёт, она останется голой. Все её амбиции ушли в домашнее хозяйство. Нет ни карьеры, ни молодости, которой бы она могла выкусить себе новую жизнь. "Другая женщина" представляет для мамы экономическую и, значит, экзистенциальную угрозу.
Механизмом регуляции этой проблемы в традиционном обществе являются ограничения, накладываемые на сексуальность партнёров институтом брака. Монополизация секса обеспечивает кислую стабильность социальной ячейки. Над всем этим клубится пар романтизма, призванного прикрыть сексуальную репрессию фанеркой разговоров о "настоящей любви", и таким образом удержать людей в продуктивном союзе. Оснований для подобной механики организации отношений с каждым годом всё меньше – наши города всё более безопасны, длительность жизни растёт, планета перенаселена...
Обретая независимость, женщина становится субъектом отношений. Ей больше не нужно жертвовать карьерой и сексуальностью, чтобы удержать мужчину. Она может обойтись и без него. Вместо того, чтобы паниковать от осознания этого факта, мужчине стоило бы увидеть в нём и свою выгоду.
Освобождение женщины освобождает мужчину. Впервые в истории отношения могут строиться не на хозяйственных нуждах, а на взаимной увлечённости. Либо искрит, либо чао. Больше не нужно обвешивать все наши дырочки и палочки цепями – потребность в сексуальной репрессии как механизме контроля и организации ресурсов отпадает. Чем более независимы партнёры, тем более опциональны длительные союзы между ними.
Мужчина, который действительно заинтересован в развитии своей сексуальной жизни, должен первым бежать на фронт борьбы за эмансипацию женщины. Ведь женщина – это матрица переворота. Её свобода несёт с собою классный секс для всех. И революцию. Революцию, которая больше, чем паровой двигатель. Больше, чем интернет. Меняется сам сердечник общества, фундамент, из которого, словно фрактал, вырастает коллективная организация жизни. У многих из нас в связи с этим по ногам бежит перепуганное говно, ведь впереди реально новый мир. Однако не стоит бояться, друзья! Пизда – это путь на свободу.