Повздорил с другом. Да так, что мы больше не разговариваем. Причиной ссоры стал спор о рабстве. Мой друг отметил, что “потомки негров, которых угнали в рабство, живут сегодня на порядки лучше потомков тех, кого не угнали”. И это правда – при всех имеющихся расовых перекосах в США, лучше быть негром в Нью-Йорке, чем в Сомали. Тем не менее, слова моего друга меня возмутили. Не потому, что я считаю их фактически не верными – нет, – но потому, что вижу в них оправдание насильственной эксплуатации людей. То, что такое оправдание исходит из уст сторонника свободного рынка, объясняет американский консенсус между аморальным предпринимателем, который "не боится говорить правду", и его фашизоидным электоратом, для которого эта "правда" означает амнистию идеологий ненависти.
“Все колониальные народы были бенефициарами империализма. Несмотря на всякие ужасы, эти народы получили колоссальный net benefit от насильственной экспансии цивилизации. Те из них, кто сегодня себя чувствует лучше, — это те, кто в наибольшей степени принял европейскую цивилизацию и капитализм. Есть только два источника процветания — торговля и технические инновации. Технологии, импортированные дикарям, имеют такую пользу, что по сравнению с ней меркнут любые прошлые ужасы”.
Эти слова моего друга ничем не отличаются от того, что можно услышать от сторонников идеи белого превосходства. Смысл тот же: мы, просвещённые белые люди, подарили цивилизацию дикарям, а они, вместо того, чтобы сказать нам спасибо, жалуются на нашу насильственную экспансию.
Мой друг не является зигой. Однако в его рационализме есть нечто настолько же дегуманизирующее. Человек оказывается чем-то слишком сентиментальным и незначительным, чтобы приниматься в расчёт при оценке больших исторических процессов, ведомых экономикой, и не знающих слёз. В этой призме, проблема рабства не в том, что оно отбирает у человека его права, волю и достоинство, а в том, что оно не выгодно.
"Рабство — это убыточная вещь. Иметь рабов можно только в убыток себе и ради идиотской идеологии. Никакие сверхбогатства на рабах не создавались — в любой ситуации замена рабов на сотрудников даёт большую прибыль".
То есть, если бы верным было обратное, предпочитать сотрудникам рабов было бы ok? В обществе, чей дизайн определяется одной лишь экономической выгодой, ответ на этот вопрос однозначен – да. Это объясняет почему капиталисты не чураются сотрудничать с правыми, подчас откровенно фашистскими силами, во время тех или иных политических пертурбаций. Ведь есть только цели и средства, а идеалы – для лохов. Мы работаем с теми, с кем выгодно. То, что результатом таких союзов часто оказывается развороченная войной страна – это не страшно. Получив прибыль, мы идём дальше, на новые рынки, и там жонглируем судьбами людей, которые являются для нас статистикой в бухгалтерской книге.
Вот что меня возмущает в философии моего друга – рационализм без человека. Я не вижу здесь ума, незамутнённого страстями. Вижу глубоко отмороженную, асоциальную, чисто кабинетную логику, для которой что человек, что мешок с картошкой – ресурсы. Это мышление торгашей и корпоративных менеджеров. Подумаешь, вторглись, похитили, вывезли за тридевять земель от дома, и заставили работать бесплатно последующие 400 лет. Зато “потомки негров, которых угнали, живут сегодня на порядки лучше потомков тех, кого не угнали”. Отсюда – рукой подать до других "рациональных" идей: Какая польза от калек, алкашей, бездомных? Куда выгодней от них избавиться, уменьшив тем самым их давление на экономику и природу.
В моей невозможности переступить через "человеческое, слишком человеческое" и посмотреть на факты без эмоций, можно увидеть интеллектуальную слабость –очередной "моральный компас". Известно, что, выступая за "всё хорошее против всего плохого", такие компасы ввергают человека в иррациональные страсти, и могут оборачиваться газовыми камерами. И, всё же, не только ими, но также и идеалистическими основаниями для их оппозиций. С этим мой друг не согласен:
"Освобождение женщин было вызвано не феминистским движением, а растущей индустриализацией общества, которой не хватало рабочей силы. Капитализм освободил женщин, и дал им право иметь собственность и счета в банках, потому что капиталистам было выгодно увеличить количество трудовых ресурсов. Философская, правовая и политическая деятельность являлись сопровождением, а не драйвером этих изменений."
Интересно, зачем же тогда понадобилась "деятельность", если рынок созрел для женской свободы, а капитализм – её дал? Если бы освобождение проистекало из самой механики экономических процессов, ни женщинам, ни геям, ни чёрным, никому не приходилось бы сбиваться в политические стаи, и отвоевывать права.
Возможно, мне и правда не хватает экономического образования, чтобы понять, почему капиталистический произвол в странах Третьего мира не оборачивается освобождением работающих за гроши "дикарей". Но в одном я уверен наверняка – чтобы такое освобождение случилось, необходимо увидеть в "дикаре" человека, разделять идеал равенства, и содержать мораль, которая требует его реализации. Разная мораль производит разное общество. Однако полное исключение морали из процесса такого производства возвращает нас к примитивному дарвинизму, и выдаёт моего друга, который избегает "лишних эмоций", и рационализирует насильственную экспансию наукообразными сентенциями в духе:
"Успех "белых" в том, что нет белой расы, нет белой культуры, нет белой идентичности, белых традиций, белой цивилизации — есть цивилизация, в космополитическом котле свободной торговли и копирования которой расплавляются все эти вымышленные различия. (...) Во всех сферах человеческой физиологии наблюдается вариативность, коррелирующая с различными суб-популяциями. Естественно, что вариативность существует и в анатомии мозга между различными этносами. Соответственно, неравномерное распределение индивидов разного происхождения среди профессий разного типа — это закономерный результат».
Возможно, моим чёрным друзьям станет легче, если в следующий раз, когда очередной работодатель попросит их убрать афро, они напомнят себе о том, что их социальное положение – это "закономерный результат вариативности в анатомии мозга между различными этносами". Возможно, женщинам, которые сегодня выходят на площади под флагами #MeToo, нужно просто подождать, когда капитализму станет выгодно, чтобы их не мацали за жопы на рабочем месте. Возможно, той "рабочей силе", которая, вместо школ, посещает шахты, и добывает там бриллианты для белых европейских шей, стоит найти утешение в мысли о своих потомках, которые станут бенефициарами этого котла торговли и копирования? Не знаю. Может, рынку и правда видней. Но я не рынок, не робот, не аппарат. В груди у меня сердце, а не калькулятор.