Зазвонил телефон и моя подруга из Тринидада оказалась трудоустроенной. “Это полная неожиданность, – рассказывает она. – Я подала заявку около года назад, и не прошла. Приняла это с пониманием – речь, всё-таки, об одном из крупнейших медиа-холдингов страны. И, вдруг, они мне сами позвонили. Сами! А ведь я даже не переподавалась, прикинь?”. “Круто! Поздравляю! А на какую должность тебя взяли?”. На этом вопросе пространство твердеет. “Эээ… это немножко странно, трудно объяснить…”.
***
– С одной стороны, я понимаю, что это охуенная работа, карьерный шанс, а с другой – я там единственная чёрная сейчас в нашем отделе. Мы производим видео-контент для влиятельных блоггеров. Что открывает мне возможности и для собственной реализации в качестве женщины-режиссера. И, в то же время, есть момент: я знаю, что это плохо, но белые люди меня раздражают. Да, не все они расисты, и, тем не менее, я замечаю за собой повышенную чувствительность при общении с белыми. Более резкая, вспыльчивая становлюсь… Считаю это, в первую очередь, своей проблемой. И работаю над ней. Новая должность, в этом смысле, – испытание: я должна научиться работать с белыми, сохраняя при этом спокойствие и самообладание.
– Ну странно, конечно, что такая большая компания, и все там белые…
– Это новый отдел, и я там всего месяц. Но уже поприсутствовала на собрании директоров отделов. И все они белые. Белые, и я. И вот мы, значит, сидим перед гигантским монитором, скайпимся с нашими боссами в Нью-Йорке, а те говорят, мол, в этом году мы подняли кучу бабла, дела идут заебись, цель нашей встречи понять почему, и продолжать в том же духе. После этого нам показали серию роликов с прошлогодним контентом, и контентом за нынешний, успешный год.
– И что там? В чём разница?
– Разница в расе, чувак! Весь белый контент – по нулям. А всё, что “выстрелило” – чёрное. Ну и, соответственно, наши директора поняли, что надо делать больше стаффа про “цветных”.
– И наняли тебя как… эксперта по “цветным”?
– Как специалиста по видео-контенту!
– Так ты теперь будешь снимать для них видео-контент?
– Снимать я пока не снимаю, но влияю на то, что снимают. У меня есть кабинет, мне приносят разные идеи, питчи, заманухи, и спрашивают, что я по их поводу думаю. Я говорю: “вот это класс, а вот это хуйня”. И на следующей неделе мы выпускаем 30 роликов, похожих на то, что я похвалила.
– И ты не чувствуешь себя, при этом, послом чёрной расы в корпорации, которой рулят белые чуваки?
– Бля… ну да… бывает, чувствую. Но это же, блин, такой шанс. В том числе, для чёрных людей попасть на экраны, поделиться с миром своим опытом, который традиционно вытеснялся из американской культуры.
– Да, это правильно. Я… рад за тебя…
– Но?
– Что но?
– Ой ну камон…
– Да ну не слушай ты меня. Ты всё делаешь правильно. Так работает этот мир, и ты в него играешь. Здорово, что чёрный контент на подъеме. И здорово, что это открывает новые двери для чёрных людей. Франц Фанон учит эксплуатировать эксплуататора, и не чураться сосать из него кровь. Но ведь и он её сосёт. И сосет в куда больших пропорциях, чем работающее под ним большинство.
– Не, ну знаешь, я бы, конечно, с радостью работала только на чёрных в чёрной конторе. Но в этой стране всем рулят белые. У белых бабло, понимаешь? А у нас то, на чём они его делают… Энергия. Креативность. Свэг. Лучше так, изнутри всё менять, чем долбить на диване, и жаловаться на несправедливый мир. Расизм по-прежнему является проблемой. Но сегодня, впервые в истории, быть чёрным – круто. Да, белый человек, безусловно, наживается на нашей крутости. Но это ведь не односторонний процесс. Я тоже наживаюсь. Это – обмен, свободный рынок…
– …капитализм
– Да, капитализм… Да, хуёвый... Но такова – реальность. Наша реальность.
***
Мне понятна логика моей подруги. Как и понятно то, что завтра, когда чёрный тренд сменится мексиканским, или каким-нибудь прочим трендом, её “вдруг” не станет в кабинете. Кто в нём останется – тоже известно: белый человек, человек, неизменно всплывающий на поверхность американского общества. При любых кризисах, он приумножает свои богатства. При любых трендах, сохраняет свои привелегии. И продолжает задавать порядок “единой нации под богом”. “Ну вот, ты снова о кислом”, – лицо подруги расплывается в улыбке. Её пальцы тянутся к моей шее, и снимают с неё парочку содрогающихся друг на друге божьих коровок.