Нет ничего более совкового, чем декоммунизация. И ничего более тоталитарного, чем её борцы с тоталитаризмом. Чтобы это понять, достаточно проанализировать эволюцию украинских законов о декоммунизации, и прячущиеся за ними травмы.
1
26 августа 1991 года, спустя два дня после провозглашения независимости, Верховная Рада приняла указ о “временном приостановлении деятельности Коммунистической парти Украины”, а следом и о её запрете.
В 2001 году оба указа были признаны неконституционными: издав их, Рада превысил свои полномочия, нарушила принцип разделения властей, и права граждан на объединение и свободу политической деятельности.
“Граждане Украины, которые разделяют коммунистические идеи, могут создавать партийные организации…” (Постановление ВР № 3220-XII, 1993)
2
В результате Оранжевой революции, к власти в Украине пришли право-центристы во главе с Виктором Ющенко. Его политику характеризует актуализация темы Голодомора как геноцида украинского народа (и поиск тех, кто должен покаяться за него сегодня); присвоение звания Героев Украины Роману Шухевичу и Степану Бандере – лидерам ОУН, чьи бойцы коллаборировали с Третьим Рейхом на этапе его вторжения в СССР, и принимали участие в Холокосте и Волынской резне.
Отсутствие в украинском обществе консенсуса вокруг этих сложных вопросов стало эффективным инструментом электоральной поляризации.
Другими усиливающими её элементами в повестке Ющенко является “языковой вопрос” и внешняя политика, направленная на вступление в военный блок НАТО, и сопровождающаяся конфронтацией с Россией, которая ответила на события в регионе “скрепами”, “русским миром” и рыночной автократией.
3
Прийдя к власти, новые элиты занялись её утверждением. Борьба с конкурентами оформилась в риторику о необходимости люстрации сил, мешающих “титульной нации” идти “шляхом аріїв” из “совка” в Европу. Руководствуясь ещё советской привычкой, борцы с “совком” принялись насаждать “линию партии” сверху.
Президентский указ №1087/2005 “О дополнительных мерах по увековечению памяти жертв политических репрессий и голодоморов в Украине” инспирировал ряд инициатив, направленных на идеологический пересмотр истории.
Одной из них стал Украинский институт национальной памяти, созданный с целью формирования и реализации государственной политики в её отношении.
“Необходимо, чтобы в современном украинском обществе были искоренены рудименты советско-русской и польской пропаганды, уничтожены существующие негативные стереотипы относительно личности Бандеры и возглавляемого им движения. Это возможно осуществить только умелой просветительской и контр-пропагандистской акцией, которая не может быть ограничена во времени, а должна быть перманентной, до полного изменения общественного сознания”
(Игорь Юхновский, из сборника “Степан Бандера: Збірник матеріалів і документів. / Український інститут національної пам’яті; — Київ : УІНП, 2009)
Проблема государственной политики, которая стремится к “полному изменению общественного сознания”, заключается в том, что она относится к гражданам как к объектам. Логика полного изменения подразумевает, что гражданин полностью не подходит власти, и является вещью, которую нужно полностью переделать, без оглядки на её особенности и волю. Да и какая воля может быть у вещи?
4
Этапными законопроектами ющенковского периода являются: №8364 “О запрете коммунистической идеологии”, и №5382 “О запрете коммунистической идеологии и ликвидации символов тоталитарного и коммунистического режимов”.
Несмотря на то, что оба проекта не прошли, они ознаменовали важный поворот: речь в них шла уже не просто о запрете партии, а о запрете взглядов и символов.
“Преступления коммунистического режима в Украине были непосредственным следствием воплощения коммунистической идеологии” (№8364)
“Закон определяет правовые основы запрета коммунистической идеологии в Украине, запрещает деятельность объединений граждан, которые исповедуют коммунистическую идеологию, запрещает пропаганду коммунистических идей и использование коммунистической символики, устанавливает порядок ликвидации символов советского тоталитаризма, предполагает уголовно-административную ответственность за невыполнение закона.” (№5382)
Это – радикальная аберрация: преступными объявляются не только конкретные действия, и конкретный режим, а социалистическая мысль вообще – “во всех её проявлениях”, включая песни, призывающие “голодных и рабов” к эмансипации от “богов и царей”. В законе возникает понятие “декоммунизации”, а также механизм цензуры и полного запрета политической деятельности социалистов (№8364). По иронии, авторы проекта “О запрете коммунистической идеологии…”, называют в числе признаков тоталитарной идеологии “нетерпимость к другим мыслям”.
5
В 2011 году на рассмотрение Верховной Рады поступил проект постановления №8743 “О запрете деятельности Коммунистической партии Украины”.
На тот момент КПУ более не представляла собой того серьёзного политического противника, каким она была в 1990-х. Её электоральная динамика указывает на последовательное затухание фракции. Остатки её избирателей утекли в “Партию регионов” во главе с президентом Виктором Януковичем. Когда проект №8743 поступил в Раду, последним результатом КПУ на парламентских выборах был 5,39% – один из худших за всю историю партии.
Попытка добить умирающего зверя была популистским предвыборным жестом – не только не нужным в логике конкуренции, но именно в этой логике вредной: вдыхающей жизнь в “партию ностальгирующих стариков”, чьё руководство оказалось не в состоянии обновиться, и привлечь новые поколения граждан.
Постановление не прошло. На выборах в Раду (2012) КПУ получила 13,18%.
6
В 2013 году стремление запретить коммунистические взгляды выразилось в законопроекте №3530. Как и прежде, ответственный комитет Верховной Рад посчитал его неконституционным и вернул на доработку.
“Лежащая в основе проекта идея запрета коммунистической идеологии и запрета деятельности объединений граждан, исповедующих коммунисическую идеологию, не согласовывается с базовыми констуционными положениями общественного строя в Украине – принципами политического и идеологического плюрализма…
…Конституционными предписаниями не предусматривается запрет какой-либо идеологии (в том числе коммунистической…), как и объединение граждан не может быть запрещено только потому, что они исповедуют определённую идеологию.”
(Из вывода научно-экспертной комиссии Верховной Рады, 2014)
7
События Евромайдана, аннексия Крыма и война на Востоке Украины обострили поляризацию общества, и создали благоприятные условия для нетерпимости.
Националистически настроенные оппортунисты увидели в этом возможность для расправы над своими политическими противниками, и украинскими гражданами, не соответствующими идеологическим стандартам новых элит.
В 2014 году в Раду поступает проект №1222 “О запрете коммунистической идеологии в Украине”, в котором коммунистические взгляды объявляются инструментом “новейшей колонизации”, “угрозой суверенитету, территориальной целостности и национальной безопасности” Украины. Их запрет, по мнению авторов, поспособствует “укреплению духа и морали Украинской нации”.
Главное научно-экспертное управление Рады указало на несоответствие проекта положениям Конституции и её демократическим принципам:
“Принцип политического плюрализма выражается в многопартийности и свободе политической деятельности, а принцип идеологического плюрализма – в разнообразии идеологий как систем концептуально оформленных представлений, идей и взглядов на жизнь, которые отражают интересы, мировоззрение, идеалы, настроения людей.”
Это не помешало главе СБУ обвинить Компартию в пособничестве сепаратизму, и подать Министерству юстиции документы о её запрете. Минюст подал на партию в суд. Вскоре, Рада успешно проголосовала за роспуск её фракции в парламенте.
“Я надеюсь, что больше никогда коммунистических фракций в украинском парламенте не будет!” (Александр Турчинов, председатель ВР)
8
В начале 2015 года Украинский институт национальной памяти представил пакет новых законопроектов, направленных на декоммунизацию:
“Об увековечении победы над нацизмом во Второй мировой войне 1939—1945” (№ 315-VIII), “О доступе к архивам репрессивных органов коммунистического тоталитарного режима 1917—1991 годов” (№ 316-VIII), “Об осуждении коммунистического и национал-социалистического (нацистского) тоталитарных режимов в Украине и запрете пропаганды их символики” (№ 317-VIII); “О правовом статусе и памяти борцов за независимость Украины в XX веке” (№ 314-VIII).
Данный пакет утверждает государственную монополию на интерпретацию ряда исторических событий и феноменов ХХ века, и вводит уголовную ответственность за выражение коммунистических взглядов, и использование соответствующих символов, с наказанием в форме лишения свободы на срок от 5 до 10 лет с конфискацией имущества.
“Изготовление, распространение, а также публичное использование символики коммунистического тоталитарного режима…” нельзя считать преступлениями, так как сами по себе они не представляют угрозы обществу… Общественно опасными и уголовно наказуемыми являются сами преступления против человеческой жизни (например, убийство…), человечности (например, геноцид…), и другие преступления, которые совершались во времена СССР, а не “использование символики, в том числе сувенирной, или исполнение гимна советских республик”…”
(Из вывода научно-экспертного управления ВР к законопроекту №2558, 2015)
Парламентские эксперты также отметили, что предусмотренное наказание “за символы” (5-10 лет с возможной конфискацией имущества), “нарушает один из основных принципов уголовного права – принцип соизмеримости уголовного наказания совершённому преступлению”. Для сравнения – наказание 5-10 лет тюрьмы в Украине полагается за изнасилование беременной женщины.
Несмотря на оценку экспертного комитета, все четыре закона были приняты Верховной Радой, и подписаны президентом страны Петром Порошенко.
ВЫВОДЫ
На протяжении 30 лет незалежности националисты продвигали законы, противоречащие демократическим принципам украинской Конституции.
То, что начиналось как борьба с политическими оппонентами переросло в борьбу со взглядами, а, в конечном итоге, в суды над украинскими гражданами, которые их либо выражали, либо имели в гардеробе одежду с запрещёнными символами страны своего рождения, минувшей эпохи и/или своих родителей.
В паре с запретом на коммунистическую символику (в том числе, во время празднований советскими ветеранами победы над фашизмом), глорификация ОУН/УПА, члены которых боролись за украинскую государственность в составе немецко-фашистских войск, тенденциозное переименование улиц, уничтожение мозаик, памятников и культурных объектов советской эпохи… всё это не только не способствует де-эскалации конфликта, унесшего жизни 13,200 человек (2014-21), но подпитывает его, действуя “на зло” миллионам украинских граждан.
Нормализуемая при посредничестве “гражданского общества” в лице рыночных неофитов анти-демократическая деятельность националистов прячет свои самые радикальные акценты в более понятный и удобоваримый текст о необходимости исхода “из тоталитаризма в демократию”. Таким образом, националистическая повестка паразитирует на либеральной риторике и неоколониальных реформах, которые поддерживают заинтересованные в них глобальные акторы.
Все это сопровождается усугубляющейся войной, обнищанием, ростом правого насилия, и сужением пространства демократических прав и свобод.
***
Российская агрессия, привнесшая фактор внешней угрозы, позволила расширить фигуру врага и оправдать войной любые меры по борьбе с ним.
Аргумент этой борьбы включает в себя уже не только взгляды, но также этнос и класс: Кто угрожает нации? Россия. Россиянин. Русский. Кто он? Чужой. Агрессор. Оккупант. Коммунистическое, значит, советское. Советское, значит, русское.
Кто стоит на пути разрыва с совком? Его носители: пророссийское, либо просто русскоязычное “шахтёрское быдло” на Востоке; “совкодрочер”, “ватник”, “сепар”, “колорад”; грубый работяга, который говорит на “языке блатняка и попсы” – все его мысли и чувства, сама его субъектность, поступает в него из-вне: либо через “кремлёвскую пропаганду”, либо через “советскую культуру”, которая, как и сам он – чужой, и на этом основании отчуждаемый, “оккупационный”, “угрожающий национальной безопасности и территориальной целостности”.
Так на арену декоммунизированной украинской истории возвращается советская фигура “врага народа”. Её проблематичность в том, что она расчеловечивает миллионы украинских граждан, и подсказывает окончательное решение вопроса – цикл насилия, вины и попыток её вытеснить в процессе навязчивого принуждения радуги индивидов к однородной политической утопии.
***
Питающий декоммунизацию вопрос участия “Героев Украины” в Холокосте является сложным вопросом. И не менее сложным вызовом для украинской идентичности. Его не решить ни обвинением (как это делала советская власть вчера), ни отрицанием (как это делает украинская власть сегодня).
Путь к примирению с историей, друг с другом, и собой лежит через принятие фактов, и выводы из них, ведущие не к вине и ненависти, а к победе над ними; к такой форме сосуществования разных, при которой трагедия не повторяется.
Исключая коммуниста, еврея, русского, рома и любого прочего Другого, кто служит триггером нашей исторической травмы, мы исключаем Другого, без которого освобождение от боли невозможно. В отличие от живых, мёртвые не могут ни услышать, ни ответить. И молча преследуют нас.
В отличие от задач принятия, прощения и примирения, задача реабилитации ОУН требует расправы над советским опытом, из которого доносится самый громкий критический текст в отношении нашего участия в погромах, нашей новой веры, которые пытается о нём забыть.
Усердие, с которым советский текст выкорчёвывается – это ещё одно следствие травмы; желания заткнуть собственный голос. В процессе этого выкорчёвывания, мы умножаем “советское зло”, делаем его в разы больше, чтобы затмить им наши грехи, объяснить невообразимое преступление, дать ещё более чудовищный фон, на котором лица наших погромщиков, наши лица, просветлеют.
Вскоре, однако, мы обнаруживаем, что мёртвые не только молчат, но и не могут умереть дважды. Совок невозможно убить, потому, что он мёртв. Жив разве что его отзвук – символы, память, родители, мы. Если памятник можно низвергнуть кувалдой, улицы переназвать, партию – запретить, а рты заткнуть, то что делать с совком в маме, папе и себе, кроме как ненавидеть их, и себя?
Ненависть требует разрыва, отвержения всего, что стимулирует травму, пока, в конце концов, из этой запертой в колбу черепа ненависти не возвращается погромщик, желающий уничтожить Другого, выпустить чёрный воздух.
Так история совершает круг. Каждый участник “борьбы с совком” содержит его в себе, и поэтому эта борьба ведёт его к необходимости уничтожить себя.
Геноцид – это всегда суицид, преступление одиноких. Избавившись от всех больших и малых угроз в ближнем, погромщик приступает к расправе над последним Другим, напуганно моргающим лицом врага из зеркала.