Рассуждая о Кубе, многие опираются либо на советский текст, романтизирующий Кубинскую революцию, либо на постсоветский – упрощающий реальность до чёрно-белой карикатуры: хорошая демократия борется с плохой диктатурой.
В процессе такого упрощения кубинская реальность лишается своих нюансов и контекстов, и уходит на второй план. Разговор по её существу не складывается – остаётся лишь морально визжать, не понимая отношений и разниц между осадой и нищетой, нападающей и защищающейся агрессией, демократией и диктатурой.
В этой связи будет полезным отвлечься как от кубинских коммунистов, так и от их американских противников, и освежить в памяти историю Кубы до Революции. Это поможет прояснить динамику происходящего на острове сегодня.
1
Обнаружив Кубу, Колумб провозгласил её собственностью испанской короны (1492). Местное население тут же подвергли энкомьенде – форме феодального строя, при которой завоеватели облагали местных жителей налогом, обязывали работать на полях, и осваивать любящего Христа.
Эта и другие европейские болезни, от которых у коренных народов Кубы не было иммунитета, стали причиной их скорого вымирания. Тех, кому удалось пережить оспу, скосила корь; остальных настиг колониализм. В течение 50 лет с момента высадки европейцев большинство коренных кубинцев исчезли с лица земли.
Чтобы компенсировать возникший дефицит рабочих рук, колонизаторы начали свозить на Кубу рабов – к середине 18-го века их число достигло 50,000.
2
Жизнь раба на Кубе подразумевала 20-часовой рабочий день на плантациях сахара: косить, собирать, таскать, мелить – тяжелая и травматичная работа.
Работать раб начинал с детства. Спали рабы 3-4 часа – в бараках, где их по ночам запирали на замок, как скотину. Окон бараки не имели. Условия в них были, мягко говоря, антисанитарными: вентиляция отсутствовала, климат в тропиках жаркий и влажный…; рабов пожирали клещи, комары и болезни.
Чтобы не покалечить плод будущего раба, изобретательные европейцы клали беременных женщин животом в вырытую ямку, и стегали поверх. Это не всегда срабатывало: оказалось, что выкидыш можно спровоцировать и не прикасаясь при побоях к животу. Учитывая, что сексуальное рабство являлось гендерным роком рабынь, сюжет беременность-порка-выкидыш был обыденным.
Впрочем, нежелательным. Учитывая, что ребёнка-раба можно было продать за 500 песо, плантаторы предпочитали выкидышам роды. Более того – занимались “разведением рабов”: заставляли самых сильных мужчин вступать в сношения с самыми здоровыми женщинами, и рыночно конкурировали друг с другом в этих попытках вывести самую продуктивную “породу раба”.
Насилие колонизаторов способствовало развитию народной медицины: рабы научились лечить раны компрессами из табачных листьев, мочи и соли.
Ближе к 17-у веку до европейцев дошло, что больной раб работает хуже, чем здоровый. Этот невероятный интеллектуальный прорыв в мышлении белого человека привёл к реформе рабства: были установлены нормы рабочих часов и питания, количеств наказаний плёткой; введены ограничения на детский труд.
Городские рабы получили право выкупать себя из рабства, и вступать в брак с хозяевами. Что подсказывало рабыням “путь на свободу”. Полевых рабов это не касалось. Единственно доступным им путём освободиться была смерть.
3
В процессе Семилетней войны, Испания снюхалась с Францией, и сцепилась с Англией, которая отжала Кубу, и заключила Парижский мирный договор (1763) – исторический передел сфер влияния. Договор потеснил Испанию, ознаменовал закат французской империи, и превратил Англию в крупнейшую колониальную державу, получившую во владение всю восточной половину Северной Америки.
Куба оказалось под британской оккупацией. Однако, Испании удалось обменять её англичанам на Флориду. К тому времени, Гавана стала третьим крупнейшим городом Америк – местом, с одной стороны, лакомым в силу стремительного развития острова, его сахарных плантаций и географического положения на перекрёстке торговых путей, с другой – рисковым.
По соседству, на Гаити, только что вспыхнуло первое большое восстание рабов, – Гаитянская революция (1791-1803), – в процессе которой чёрные революционеры во главе с Туссеном-Лувертюром развесили на пальмах гирлянды колонизаторов. Так Гаити стало первым независимым государством в Латинской Америке.
Испанских торгашей это взволновало. Они опасались, что вываленные языки колонизаторов могут случиться и на Кубе. Впрочем, жадность победила страх.
Раз уж Гаити “сошло с дистанции”, почему бы не занять его место, и не превратить Кубу в новый рай для предприимчивых рабовладельцев? В период с 1790 по 1820, на остров было импортировано 325,000 рабов – это в четыре раза больше, чем за предыдущие 30 лет. Их попытка повторить гаитянское восстание, не удалась. Намотав опыт своих французских товарищей на ус, испанцы подготовилась.
По состоянию на 1817-й год, население Кубы составляло 630,980 человек: 46% из них – белые, 18% – “свободные люди смешанных рас”, 35% – чёрные рабы.
4
Движение деколонизации, в рамках которого всё большее число колониальных народов поднимали восстание против европейского дьявола, пускай с задержкой, но, наконец—то, добрался до Кубы: в 1868-м году сахарный плантатор Карлос Мануэль Сеспедес освободил своих рабов, и вместе с ними начал борьбу за независимость Кубы. К ней вскоре подключились опытные революционеры из Доминиканской республики, США, Мексики, а также китайские договорные рабы.
Всё это вылилось в Десятилетнюю войну, за которой последовала ещё одна, затем отмена рабства (1886), и, в конце концов, Война за независимость Кубы.
Борясь с восставшими, испанцы помещали их в фортифицированные города (reconcentrados), унесшие до 400,000 кубинских жизней, и являющиеся зиготой концентрационных лагерей из стремительно наступающего 20-го века.
5
США, ранее отказавшиеся признать независимое кубинское правительство, и провозгласившие себя гегемоном западного полушария, увидели в войне за независимость Кубы возможность для экспансии. Оформив свой имперский импульс в риторику о необходимости поддержки освободительной борьбы кубинского народа от возмутительных испанцев, Вашингтон направил на Кубу свой броненосец, который прибыл в Гавану, и тут же загадочно взорвался.
Это положило начало Испано-Американской войне, которая завершилась тем, что Куба, Пуэрто-Рико, Филиппины и Гуам перешли под протекторат США.
В 1902-м, Куба провозгласила свою формальную независимость. Чтобы понять, что такое независимость под крылом США, достаточно упомянуть тот факт, что Конституция новой республики позволяла США контролировать внутреннюю и внешнюю политику Кубы. Кроме того, США получили в аренду базу Гуантанамо для размещения на ней своих войск. А многим позже и своего ГУЛАГа.
Декоративный суверенитет не понравилось ветеранам войны за независимость, и они подняли восстание, моментально подавленное “освободителями”.
6
Главным источником благосостояния Кубы было её сахарное производство. А с приходом США, на острове расцвёл и туризм – в частности, казино и бордели.
Этому способствовали как географическая близость к США, так и действовавший на их территории “сухой закон”, который превращал Кубу в райскую отдушину.
Бокалы звенели не долго. Вслед за Биржевым крахом (1929), положившим начало Великой депрессии, цены на сахар упали, как и туристические потоки, и политическая обстановка на Кубе обострилась. Итогом этого стал переворот (1933), и приход к власти хунты во главе с полковником Фульхенсио Батистой.
Первое время, с 1933-го по 1940-й гг., Батиста находился в тени, на должности начальника генерального штаба, и правил страной посредством марионеточных президентов, которых менял с частотой нижнего белья, пока не решил победить на выборах 1940-го года.
У этой победы тоже есть контекст: за 7 лет своего неофициального правления, Батиста превратил армию в репрессивный аппарат, и жестоко расправлялся со своими противниками: их арестовывали, подвергали пыткам, убивали; многие оппозиционеры бесследно исчезли. Поэтому к моменту “выборов” даже Коммунистическая партия Кубы ходила перед Батистой на цыпочках.
7
Всё это устраивало Вашингтон, потому что Батиста способствовал реализации американских интересов на острове: в частности, расширил торговые отношения с США, при этом обложив кубинцев военными налогами, что усилило армию.
Тем не менее, Новый курс Рузвельта, сопровождавшийся рядом прогрессивных мер, направленных на улучшение материального положения рабочего и среднего классов, был хозяйской “линией партии”, и вынуждал Батисту время от времени сдерживать пыл, идти на социальные уступки, и даже поддерживать профсоюзы.
В 1942-м году он установил дипломатические отношения с СССР как лидером антигитлеровской коалиции, вступил в войну с Германией, Италией и Японией, призывал к войне с фашистским режимом Франко в Испании.
8
В конце Второй мировой войны, политический климат в мире изменился – зрела Холодная война, и США принялись сворачивать Новый курс, а с ним и реверансы в сторону социальной политики – теперь она казалась “слишком красной”, и, следовательно, усиливающей советское влияние.
На кубинских выборах 1944-го года победил Рамон Грау, распрощавшийся со своим умеренно-прогрессивным прошлым, и возглавивший консервативное правое крыло Кубинской революционной партии.
В 1948-м году его сменил бывший премьер-министр – Карлос Прио Сокаррас, которого можно охарактеризовать как не очень эффективного консерватора с коррумпированным кабинетом и прогрессивными взглядами на свободу слова.
Выронив власть, Батиста уехал жить во Флориду, пока, спустя 8 лет, не вернулся обратно на Кубу, где не стал играть в выборы, и устроил военный переворот (1952), который США признали законным.
После возвращения Батисты, действие Конституции было приостановлено, право на забастовки ликвидировано, а Коммунистическая партия запрещена.
За этим последовала новая волна репрессий против оппозиционных активистов: их расстреливали, вешали, вырывали глаза, вводили в вены воздух, сбрасывали с крыш, зарывали в землю и использовали в качестве мишеней. Такая жестокость террора служила цели запугивания остальных смутьянов.
9
Несмотря на то, что диктатура Батисты не соответствовала демократическим декларациям Вашингтона, она существовала при его всесторонней поддержке.
Почему?
70% кубинской экономики находилось под контролем американских монополий: в частности, 90% горнодобывающих, электрических и телефонных компаний, 80% коммунальных предприятий, 40% производства сахара-сырца и 50% всех посевов сахара – главного источника кубинского благосостояния.
Общеизвестным является факт сотрудничества Батисты с американской мафией, которая превратила Кубу в “латиноамериканский Лас Вегас”, а Гавану – в один из ключевых рынков сбыта и транспортировки кокаина в США.
Туризм рос со скоростью 8% в год. На острове открылось 8550 публичных домов, в работе которых было задействовано 22,000 человек. Условия содержания в них были настолько ужасными, что средняя продолжительность жизни секс-рабынь, которых похищали для борделей бандиты, не превышала 7 лет от начала работы.
По данным переписи населения (1953), 87,522 женщин работало в прислуге; 77,500 – на неоплачиваемой домашней работе, 21,000 вообще не имели работы. Только 14% женщин работало круглый год. 83% – до десяти недель в году.
К 1958-му году общая безработица достигла рекордных 40%.
Экономический рост в этих условиях обогащал лишь узкую прослойку кубинцев и сопровождался ростом колоссального неравенства.
36,1% земли находилось в руках 0,5% населения. 70% хозяйств владело меньше 12% земли. У 200,000 крестьянских семей её вообще не было.
46% обрабатываемых земель владели 7,5% крупных землевладельцев. При этом, в латифундиях обрабатывалось только 10% земель, 90% были заброшены.
На этом фоне мафиози строили фешенебельные отели для богатых туристов, Батиста получал щедрые взятки, а американские инвестиции превысили $1 млрд.
По сути, США завели себе “тёплое гнёздышко” в Карибском бассейне, не брезгуя услугами кровавого тропического диктатора, и полагая, что кубинский народ – резиновый, и стерпит всё – были бы палки заколачивать его “на место”.
Ну а пока шампанское лилось рекой на изумрудное сукно рулетки, на другом берегу океана, в Мексике, на борт маленькой моторной яхты под названием “Бабушка” (деньги на её покупку собирали краудфандом), поднялось 82 человека. Среди них – бежавший из Гватемалы врач Эрнесто Че Гевара и гаванский юрист Фидель Кастро. Им предстояло путешествие домой.