Когда Украина праздновала двадцатилетие своей независимости, я уже был политическим беженцем. 10 лет спустя я по-прежнему беженец. 12 из 30 лет украинского суверенитета я прожил в изгнании. И если вчера моя точка зрения была опасной, то сегодня она ещё и уголовно наказуема. В Украине.
Я с интересом послушаю рассказы о репрессиях в советском прошлом, но мой личный опыт, и моя собственная шкура знакомы с репрессиями в украинском настоящем. Не сомневаюсь, что ситуация с правами и свободами в России или Беларуси – ужасна. Но я – гражданин Украины, и меня первоочерёдно волнует ситуация в моей стране.
Рассказы о демократичности Украины, возможно, убеждают тех, кто никогда с ней не сталкивался, но не меня – человека, который с ней столкнулся, и каждый день переживает последствия этого столкновения – невозможность быть дома собой; быть своим и по-своему в своей стране.
Я – доказательство того, что никакой свободы в Украине нет. И таких, как я – миллионы. Мы – живые свидетельства «демократии по-украински». И именно потому мы так раздражаем «патриотов», что уже одним своим существованием мешаем им развидеть действительность, отвернуться от реальности, не видеть это кладбище мечты и надежды.
Я люблю людей. И знаю, что в любом, даже самом беспросветном болоте, можно встретить порядочных, честных, отзывчивых. Но я не люблю Украину. Моя страна не дала мне для этого повода. За что мне её любить? За отсутствие элементарных прав и свобод? За принуждение к единомыслию и насилие за мою неправильную точку зрения? За повальную нищету, разрушенные перспективы и невозможность реализовать себя по-своему, а не в соответствии с патриотическим ГОСТом? Что Украина может предложить человеку, который хотел бы жить в обществе, где разные – возможны, а не наказуемы?
И, тем не менее, мы навсегда связаны. Следовательно, обречены на бесконечный диалог с родиной, которую можно не любить, но от которой невозможно сбежать. Потому что она – внутри.