1
В ассортименте типажей этой войны есть и «путинский хипстер». Нет, это не модник-за-Путина, хотя и такие бывают. Путинский хипстер – это столичный человек с хорошим вкусом, образованием и работой, который до 24-го февраля жил тусовкой красивых, и был «аполитичным». Что же делает его «путинским»?
В первую очередь, его «аполитичность». Кто может позволить себе безразличие к политике, которая является борьбой за власть и хлеб? Тот, кто сыт, и устроен в режиме сытых. Кому хлеб обеспечен, и кто если и не состоит в партии власти, то существует при ней, благодаря ней, т.е. пристроившись ко двору.
Речь не просто о выживании, как в случае рабочего, которого гонит на службу к вампиру нужда. Речь о привилегированном положении в иерархии угнетения, которое ещё и заявляет себя «аполитичным» – т.е., равнодушным к угнетению; отказывающимся от борьбы с ним.
Все эти умные и красивые мальчики и девочки из «Стрелки» именно потому так умны и красивы, что это позволяет их классовая локация, неразрывно связанная с путинской автократией и теми возможностями, которые она создала для этих людей. Да, эстетически это не их режим, – все эти скрепы, гомофобы..., – но в экономическом смысле они являются его бенефициарами. У некоторых из них имеется целый папа при Путине, со взглядами которого они не согласны, но на деньги которого могут позволить себе разговоры о гендере и феминизме – разговоры, которые ведутся не для того, чтобы обсудить проблемы и права, а чтобы сообщить рынку свою идентичность и понимание кода.
Иными словами, аполитичность путинского хипстера – это классовая привилегия и лицемерное прикрытие пассивной принадлежности к господствующим.
2
Что происходит с путинским хипстером сегодня?
Он бежит из государства, которое в нём больше не нуждается, и делает что? То же, что делал до войны. Тиктоки красивых с гитарой в Тбилиси, Берлине, из клуба, на пати. Не все, конечно, но большинство наблюдаемых мною беглых стиляг из РФ пытаются восстановить ту нормальность, которая и привела к этой войне; жить дальше свою аполитичную жизнь.
Вся их боль заключается в том, что у них отняли комфорт – возможность быть «аполитичными» у себя дома, на родине, и дальше не замечать нищего бурята; не думать, почему он нищий, и как так получилось, что ты можешь убежать от войны, а бурят может только сдохнуть на ней.
Вот что потрясает – при океане бегущих из России, мы не видим повального образования антифашистских комитетов россиян в эмиграции. Возникло пару зинов и аккаунтов, да и всё...
3
Те, у кого папа при Путине, никуда не побежали, а просто умолкли. И тоже пытаются жить в некоем подобии нормальности, жажда которой превращается в пассивное согласие с Z. Они затаились, и ждут. Далеко не всем им хочется, чтобы украинцев перемололи. Но всем им хочется, чтобы всё это скорее закончилось, и если для этого нужно перемолоть украинцев... что ж. Главное, не говорить об этом вслух. Ну а пока – можно тихо смотреть кино, читать книгу, обсуждать культурное мероприятие, терпеть и ждать, а там посмотрим как будет.
А как будет?
В каждом из них теплится надежда, что когда это кончится, всё будет нормально – как было. Что они продолжат жить как жили. Желательно, при Навальном. Но можно и при Путине. То есть, они не понимают, что их ждёт. Что «нормально» не будет больше никогда. Что их молчание сегодня – это залог того, что завтра их будут встречать плевками повсюду, и всё, что им останется, это их запертая на засов страна-выродок, и день сурка-опричника в ней.
Многие из них по-прежнему гордятся своей страной – об этом сообщают сториз в их аккаунтах, где нет ни слова о войне, но звучит Рахманинов, блестят пельмени, и всё пронизано подавленной, но характерной русскостью – в пику миру...
Притворяться и помалкивать, играя в нормальность, будет всё тяжелей, а потом и вовсе невозможно. Режим проглотит всех «аполитичных». И когда падёт, утащит за собой на дно тех, кто к нему так или иначе прилип.