1
Я осуждаю преступное руководство РФ, но я против травли целого народа. Травля не только отдаляет мир, но и ведёт к ещё более страшной войне.
Я против расправы над деятелями науки и культуры, которые противостояли путиниzму, и являются его жертвами. В чём её смысл? Лишить их возможности работать в мире, где им не угрожает Путин? Загнать с ним в клетку, чтобы их там окончательно перебили за украинскую боль, и в России не осталось ничего, кроме путинской сплоши? Все ли мы понимаем, чем это чревато?
Не надо громить культуру. Важно сохранять её как территорию мысли и диалога. Бескультурье – это и есть путиниzм. Бороться с ним нужно и на международном культурном фронте. Культура поможет сохранить человечность, восстанавливать мир, излечить раны войны.
Не стоит давить науку. Уничтожая её, мы уничтожаем институт производства рационального мышления, и помогаем торжеству невежества и мракобесия.
Понимаю, что шок войны способен превратить самых интеллигентных людей в тех, кто упивается фотографиями вражеских кадавров, впадает в патриотическую экзальтацию, и осыпает граждан напавшей страны людоедскими эпитетами.
Это объяснимо, но опасно, друзья. Причём именно потому, что вторжение – факт. Что вина Путина – факт. Что все опасности реальны, а чувства обоснованны. Что вы имеете право на гнев. Именно поэтому так легко позволить себе выключить человека. Это – идеальные условия для кое-чего похлеще войны…
2
Понимаю, что у тех, кто сейчас на фронте, или под бомбами, нет другого газа, кроме патриотического, который поднимает дух, помогает выжить, и… пьянит. В его парах можно спрятаться от смерти, побороть страх, обрести силу в единстве – психологические механики такой реакции известны. Как и то, какое общество выглядывает в качестве перспективы из этих газов.
Наказывать нужно Путина и его элиты, а не жертв путиниzма, или всех подряд русских – за паспорт и родину. Не нужно разжигать национальную вражду. Когда мы говорим, что все русские виновны в действиях Путина, мы расчеловечиваем миллионы людей, и, значит, самих себя; создаём безальтернативное положение войны всех со всеми до последней капли крови. Это – геноцидальное нагнетание. Тушите в себе эти тёмные костры.
Нужно всегда оставлять дверь открытой. Не нужно загонять потенциальных союзников в угол, а себя – в тупик. Это ведёт в замкнутый круг – к насилию и возмездию за насилие; к приумножению поводов для бесконечной войны.
Многие в России откликнулись на наш призыв выходить на антивоенные демонстрации, и попали под раздачу. Не стоит обесценивать это.
Навязывание коллективной вины не мотивирует, а подавляет наших союзников в России, питая опасную иллюзию, что их борьба с Z бессмысленна. Это не так!
Преодолеть войну, и добиться мира поможет не ненависть, а солидарность!
3
Народные расправы над мародёрами ничего, кроме ужаса, не вызывают. Как же быстро выключается человек. И тем быстрее, чем праведней повод. Большое зло разрешает маленькое. Из маленького складывается большое. В итоге, зло не прекращается. Только растёт и множится.
«Насилие к мародёрам допустимо, но без членовредительства», – написал советник Министра внутренних дел Украины Антон Геращенко. Позже он это повторит, убрав из призыва уточнение «без членовредительства».
Знаю, что можно разозлиться. И захотеть ударить человека. Тем более во время войны, когда все на взводе. Но все эти примотанные к столбам алкоголики со спущенными штанами, которых подвергают коллективной порке за украденный пузырь пива; призывы «обоссать» и выгулы раздетых и расписанных словом «МАРОДЕР» людей на поводках – это уже не просто злость. Это – жестокость, издевательство с целью публично унизить, лишить достоинства, опустить. Т.е., это уже не про преступника и его преступление, а про тех, кто наказывает. Про то, что те, кто так наказывает, разрешили себе зло, и потеряли человеческий облик. Превратились в нечто куда более страшное, чем человек, крадущий пиво. А именно – в людей, крадущих человечность. У ближнего, и, значит, у себя.
Во всём этом виноват Путин. Но от осознания этого не становится легче.
4
Половина ленты состоит из плохих новостей, половина – из упражнений в ненависти. Самые опасные из них не те, где человек выпускает пар, а те, где разрешает ненавидеть, и расширяет радиус ненависти: объясняет, почему ненавидеть можно, и нужно: не только «этих», но и «тех», и вообще всех «их».
В основе этих заклинаний лежит факт преступления, факт страдания, факт несправедливости. Каждый из этих фактов делает ненависть если не праведной, то оправданной. И, тем не менее, не избавляет её от ядовитых свойств.
Ненависть – это пуля, застрявшая в сердце. Ненависть значит, что враг в тебя попал, и отбирает твою человечность; убивает не тело, а «душу»; заражает тебя собой и своим злом. Ненависть значит, что враг победил. Важно не дать врагу этой победы. Важно отвоёвывать себя и свою человечность. Не потому, что ненавидеть – «плохо», а потому, что ненавидеть – вредно.
Речь не о том, чтобы любить врага. Речь о том, чтобы не допускать его яды в себя. Это не вопрос морали, мол, твоя ненависть «неправильная». Именно потому, она объяснима, естественна, и одновременно токсична, важно с ней работать, не сдаваться, сопротивляться её газам, насколько это возможно.
Это не про того, кто напал. Это вопрос заботы о себе и своих близких; вопрос детоксикации, и психического здоровья; вопрос отношения к себе, а не врагу.
5
«Война – не время для гуманизма». Напротив! Война – это самое что ни на есть время для гуманизма. Для того мы и придумали гуманизм, чтобы он стоял на защите нашей человечности именно в такие тяжёлые моменты.
Примечательно, что самые истовые разжигания ненависти звучат сегодня не от солдат, у которых есть иные средства диалога со злом, а от работников культуры: писателей, художников, журналистов, чей «байрактар» заряжен словами, которое они пытаются превратить в ракеты. Причём, многие из них осуществляют это превращение не в Мариуполе, а в Берлине и Лондоне...
Убеждён, что задача бойцов культурного фронта сейчас не в том, чтобы множить и без того избыточную ненависть, которая продлевает войну, и умножает смерть, а в том, чтобы противостоять ей средствами культуры.
Многие пишут, мол, «всё это позже», но нет – позже будет поздно. Ненависть так не работает. Не стоит тешить себя надеждой, что она просто выключится после войны. Чем больше допустить её сейчас, тем сложнее и дольше нам выплывать из неё потом. Ненависть – это трясина. Вот почему важно сопротивляться ей сегодня, здесь и сейчас поддерживать очаги человечности в себе и ближнем.
Видел фото из киевского метро. Дети, прячущиеся на его станциях, смотрят через проектор «Доктора Айболита». Сегодня «Доктор Айболит» нужен нам всем. Важно иметь возможность отвлекаться от жутких сводок и образов. И это как раз то, с чем мы, работники культуры, могли бы помочь: вместо того, чтобы подрыкивать, мы можем создавать информационные оазисы для декомпрессии, куда люди могли бы отправлять свои травмированные войной сознания на передышку, набираться сил и оставаться людьми.
6
Пока украинские солдаты сражаются с интервентами, волонтёры помогают беженцам, а дети прячутся от подлых бомб в подвалах, в пространстве интернет сети наклёвывается кучка будущих швондеров. Смешная и жуткая одновременно.
Факт вторжения подтвердил их страхи, позволил объявить все использованные Кремлём правды ложью, закрыть глаза на проблемы несовпадающих с ними частей украинского общества, и преждевременно возомнить себя «решалами» мира, который ещё не наступил, и будущее которого вообще-то не однозначно.
Сегодня они ни в чём себе не отказывают и базар не фильтруют. Вторжение дало зелёный свет их инквизиции. Удивительно, но в такой тяжёлый момент, у них находятся силы и время травить и отменять кого-то там в метавселенной.
Кто виноват у них? Известно кто: учёные, художники, блогеры, пацифисты, леваки и прочие украинские граждане, которым не было места в патриотической картине мира, и они, видите ли, смели об этом говорить. Это оказывается они навлекли на нас всех беду, а не те, кто гулял с факелом, громил табор, переназывал, запрещал и прочим образом творил собой удобную картинку для Кремля.
Сегодня, когда нам нужно мультикульти, чтобы победить, швондеры делают всё, чтобы сорвать единый фронт, понося своих «неправильных» соотечественников, и консолидируя своими оголтелыми кампаниями травли наших потенциальных союзников в России вокруг Путина.
Даже наши правые радикалы, которые обычно слов не выбирают, и те лишний раз не светят сейчас чем не надо, понимая силу и важность национального единства перед лицом угрозы. У швондеров так не выходит. Из швондеров прёт.
Победа еще не материализовалась, а они уже примеряют короны, делят карьеры, и мнят себя элитой администрации будущего. И правда – не продукты же им по убежищам развозить, и не с танком на поле боя махаться. Другое дело поносить, клеймить и обещать «решить вопрос вот этих вот после войны». И всё это звучит из пабликов, из бложиков, из глухого, часто зарубежного тыла.
Это жутко, потому, что плащи швондеров шелестят. Это смешно, потому что интеллектуальные и моральные качества этих интернет-комитетов остались теми же, что были до войны. Что изменилось, так это размеры Эго, которое вообще уже никак не сдерживается, и говорит вещи, за которые им ещё предстоит краснеть, как от мрачных видео с привязанными к столбам алкоголиками с голой жопой…
Видно, что эти ребза готовы быть одновременно судьями, прокурорами и палачами. Дай им только власть и они всем покажут кузькину мать. Они органичны именно в режиме ненависти и доноса, выискивания врагов среди самых слабых, уязвимых, маргинальных верств населения. Пиная этих крайних, можно потеребить шишечку своего напускного чувства превосходства.
Они буквально умоляют: дайте нам душить. Видно, что их руки чешутся, а из ладоней растёт верблюжья шерсть. Им нравится не помогать, и не спасать, и не бороться, а заплёвывать. Они кричат «мы правы», тогда как нужно не кричать, а слушать и слышать. Потому что беда эта с нами случилась в том числе потому, что мы этого вчера не делали – не слушали друг друга: голоса с разных концов украинского спектра, сумма которых образует нашу общую сложную правду. Эта правда не в тех, и не в этих. Она во всех нас, – разлита в каждом, – и открывается только тогда, когда мы складываем пазлы наших ракурсов в общность, обнажаем суммарный объём.
Когда пыль войны уляжется, то выяснится, что швондеры ничем не помогли, и только клевали, рычали, и парочка из них ещё кого-то, может, даже грохнула под шумок такого дела, но в общем и целом окажется, что они были кем угодно, но только не людьми. Тогда как быть людьми сейчас – это единственный способ победить напирающую пустоту.