Шёл по Бродвею, и думал о том, что обречён умереть промежуточным человеком. Родился в СССР, вырос в Украине, живу в Америке; украинец из меня такой же, как из меня русский, на американца не претендую; с гендером ясность, но в остальном я соответствую поговорке так-то-воно-так-але-трiшечки-не-так.
Иду, думаю это, и, вдруг, встречаю толпу детей с волосатыми подмышками (что я, кстати, приветствую). Оказалось, это протестующие против запрета на аборты.
Из-за пикапа к ним вышла старушка в красном пиджаке, и говорит:
«Меня изнасиловали в Мексике под дулом пистолета в 1960-х, и я забеременела, а аборты в то время были запрещены... И вот что я вам скажу: никто не даст вам никаких прав – свои права вы можете только взять. Мне 80 лет. И я говорю вам: действуйте легально, но не будьте мирными. Боритесь, ёбаные дети!».
Детей с волосатыми подмышками от этих слов начало колбасить, как на собраниях у телепроповедников, и они понесли меня в своём гормональном облаке сквозь палатки с бездомными.
«Мы – не инкубаторы!». «Требуем абортов!».
Надышавшись пионерами, я осознал, что мы, – промежуточные люди, – склонны предъявлять нашим родинам претензию, что власти не создают для нас территорий политической репрезентации. И злимся, обижаемся на это. Жалуемся небесной канцелярии на несправедливость, слушаем длинные гудки. Всё это, как чёрная дыра, съедает наши силы и время, пока мы не превращаемся в старушку, которую изнасиловали в 1960-х. И которая обнаруживает себя в мире, где ей приходится рассказывать историю, которая произошла с ней 60 лет назад...
А ведь она права: все силы и время должны быть посвящены завоеванию того права, и такого положения, которое бы нас устраивало.