1
Чего не понимают ни советчики, ни антисоветчики, так это действительных причин того, почему молодые люди относятся к историческим альтернативам порядку вещей с интересом.
Ни миллениалы, ни тем более зэтки не застали «совок», чтобы испытывать в его отношении ностальгию. Не застали они и welfare state. Всё это было разрушено до нашего прихода в этот мир.
Мы не хотим вернуться в прошлое, которого не знаем. А вот настоящее, которое не имеет ничего общего с постсоветским обещанием открытого мира, нам хорошо известно.
Сколько бы вампир ни прикрывал свой срам красным кадавром, это не делает материальное положение Gen X/Z более привлекательным, а антисоветскую позицию функциональной для людей, чьи родители являются «совками».
Совок всегда будет частью наших личностей, безотносительно того, как каждый из нас его оценивает. Историю нельзя отменить. Её можно только осмыслить и принять, взяв из её сложности то, что ты считаешь важным и полезным для себя.
2
Проблема настоящего в отсутствии светлого будущего. Не только как перспективы, но и как идеи.
О чём сегодня проект завтра? В лучшем случае, он о том, как избежать экологического, экономического и демографического коллапса, преодолеть волны пандемий, спастись от Третьей мировой… Т.е., о том, как бы не стало хуже. О лучшем речи больше не идёт.
Что в этом должно вдохновлять, и кого? Уж точно не молодых, которые, в отличие от бумеров, завтра не сбегут в могилы, а продолжат жить и переживать на своих шкурах крах антисоветской проповеди.
То, что звучало убедительно в конце 80-х, сегодня демонстрирует свой результат – войну. Что может быть для нас страшнее, чем ракеты по родным? Отсутствие ассортимента джинс? Неизданная книжка со стишками? Или преследования инакомыслящих, которые, можно подумать, прекратились, и нет ни Ассанжа, ни цензуры, ни сроков за взгляды в этом нашем «освободившемся» мире…
Нынешнее фиаско не прощает советские преступления. Но делает воцарившийся порядок менее привлекательным, чем то, каким он казался 30 лет назад. И вынуждает усомниться в объективности его оценок сложного советского опыта.
Обращаясь к альтернативам рыночной империи с её нефтяными интервенциями, аннексиями и «СВО», мы не пытаемся родиться обратно, а ищем точки в хаосе, где мечта о прогрессивной модерности была возможной.
3
Сегодня мы уже можем оценить результаты жизней тех, кто обещал нам демократию и прогресс.
Что сделали эти люди, низвергнув красного монстра? Продали всё и свалили за границу. Не потому, что их преследовали. Не как беженцы. А как обыкновенная «колбаса».
Им изначально было плевать на их родины, населённые массами неприятного им «отродья». Они просто хотели пить Баварское. И подгоняли под это своё желание антисоветскую риторику, сменившую пионерский галстук, и скрывающую их приспособленчество.
Попав за границу, они не стали частью прогрессивных политических движений. Напротив – влились в самый консервативный электорат, озабоченный не свободой и демократией, а статусом и жиром.
Во всей империи не отыскать более лояльных холопов, чем эти. Их единственным убеждением является то, что они более достойны есть вкусно и жить красиво, чем те, кто остался пожинать плоды их верной службы белому господину.
Успех для них – это получить признание на хозяйском рынке, дающее им основания возвыситься над ближним.
Нет, они не антисоветчики. Они – антидемократы, мнящие себя элитой, и являющиеся челядью – людьми, которые видят совок в любом социально-ориентированном начинании, и во всякой критике порядка вещей. Когда этот порядок даёт осечку, что они говорят? Что во всём виноват человек. Что человек таков. Что человек говно. А говно он потому, что совок.
Мы сыты по горло этой жвачкой. Мизантропия, чванство и социальный дарвинизм не вдохновляют новые поколения нас. Всё это мы вынесем на помойку, чтобы очистить свои горизонты от цинизма, элитизма, и отсутствия воображения, способного наносить на холсты наших судеб образы будущего, в которое хотелось бы стремиться.