1
Выступление министра иностранных дел Великобритании Дэвида Лэмми в ООН — пример имперской диалектики: беря на вооружение дискурс деколонизации, империя применяет его в интересах собственной экспансии.
Обращаясь к российским конкурентам по переделу постсоветского пространства, представитель крупнейшей империи в истории человечества, — государства, которое по сей день владеет колониями, и живёт под монархом, — говорит:
"Я стою здесь также как чернокожий человек, чьи предки были закованы в цепи и вывезены из Африки под дулом ружья, чтобы быть порабощёнными; чьи предки восстали и сражались в великом восстании рабов. Империализм. Я узнаю его, когда вижу. И буду называть его тем, чем он является."
Это — риторический перформанс из той же оперы, что и "права человека" в устах министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова. Это не убеждения. И не столько даже популизм, сколько разговор имперских функционеров на языке Гегемонии.
"Борьба с империализмом" волнует этих господ примерно так же, как и "мир в Украине", угрожающий военным доходам и ре-индустриализации их метрополий за счёт расходных восточноевропейских голодранцев.
2
Пример Лэмми интересен тем, что рупором империи здесь выступает чёрный человек, чей символ выносится на фасад коммуникации, и обслуживает тот же "пробковый шлем", который заковывал его предков в цепи.
В рамках такого "прогрессивного" империализма уже не только руки, но и рот, а главное — образ субалтерна и его борьбы с империей превращаются в семиотические инструменты её продвижения.
Не менее показательны, в этом смысле, реакция Лэмми на пропалестинские протесты в США:
"Есть разница между мирным протестом, за который выступал Мандела, и насилием и беспорядками".
Используя всё тот же деколониальный дискурс, Лэмми конвертирует символ борьбы с империей в апологию геноцида и подавления протеста против него.
То, что член коммунистической партии ЮАР Нельсон Мандела был не только основателем военизированной организации «Копьё нации», которая боролась с апартеидом, используя взрывчатку, но и одним из крупнейших пропалестинских голосов 20-го века, значения не имеет. Важна не реальность, а символ, — его присвоение, и коррекция. Для всего этого нужны придворные оппортунисты, готовые возложить свою расу и связанные с ней смысловые поля на алтарь служения "белому господину".
Конечно, имперская диалектика не сводится к расе. Все те же нарративные стратегии работают и в случае других атрибутов идентичности: пола, этноса, класса...
Так возникают "рыночные феминистки", ведущие борьбу за то, чтобы среди кровопийц было больше женщин; режимные квиры, выступающие за ковровые бомбардировки арабских школ; а ещё — украинские голоса, ряженые в шитую сорочку, работающие на имперские НГО, и пишущие для "Радио Свобода" статьи о "деколонизации", в которых критике подвергается какая-угодно империя, кроме той, которая кормит одомашненных представителей угнетённых меньшинств.